Большой энциклопедический словарь:
БЕЛИНСКИЙ (до 1948 Чембар) — город (с 1780) в Российской Федерации, Пензенская обл., в 55 км от ж.-д. ст. Белинская. 9,3 тыс. жителей (1991). Заводы: пенькообрабатывающий, маслоделательный. Музей В. Г. Белинского, который провел в Чембаре детские годы. Вблизи Белинского, в с. Лермонтово (бывшие Тарханы) — музей-усадьба М. Ю. Лермонтова и его могила.
Словарь географических названий:
Белинский
(до 1948 г. Чембар), город в Пензенской обл., в 129 км к З. от Пензы, на р. Мал. Чембар и шоссе Пенза – Тамбов. 9 тыс. жителей (2003). Впервые упоминается в 1713 г., с 1780 г. – город Чембар.
Маш-ние и электроника, пеньковый завод, пищ. пр-тия. Краеведческий музей, усадьба литературного критика В. Г. Белинского (жил здесь в 1816–29 гг.). Здания быв. присутственных мест, уездного училища в стиле классицизма (XIX в.). Парк (1820). Жили писатель П. И. Замойский, живописец Л. М. Жемчужников. В 17 км к СВ. от города в с. Лермонтове – музей-усадьба "Тарханы" поэта М. Ю. Лермонтова.
Большая советская энциклопедия:
I
Белинский
Виссарион Григорьевич [30.5(11.6).1811, Свеаборг, — 26.5(7.6).1848, Петербург], русский литературный критик, публицист. Отец Б. — флотский лекарь, затем уездный врач. В 1816 семья переехала в г. Чембар (ныне г. Белинский) Пензенской губернии. В 1822—24 Б. учился в Чембарском уездном училище, в 1825—28 в Пензенской гимназии (не окончил). В 1829 поступил на словесное отделение Московского университета. Участвовал в студенческом литературном «Обществе 11 нумера», читал здесь свою антикрепостническую романтическую драму «Дмитрий Калинин», чем навлек на себя гонения. В 1832 был исключен из университета. В 1831 в журнале «Листок» Б. опубликовал стихи «Русская быль» и рецензию на «Бориса Годунова» А. С. Пушкина. В 1833 в «Телескопе» появились переводы Б. из французских журналов. С осени 1833 Б. стал посещать кружок Н. В. Станкевича, изучал философские системы Канта, Фихте, Шеллинга; позднее познакомился с М. А. Бакуниным и вместе с ним изучал Гегеля. В 1834 в газете «Молва» (литературное приложение к «Телескопу») напечатана первая большая статья Б. «Литературные мечтания», обратившая на себя внимание целостностью философской и эстетической концепции, смелым ниспровержением старых авторитетов и традиционных литературных представлений. Б. стал главным критиком «Телескопа» и «Молвы».
В русской литературе в то время совершался переход от романтизма к реализму. Б. провозгласил Н. В. Гоголя — мастера изображать жизнь «во всей её наготе и истине» — главой современной русской литературы («О русской повести и повестях г. Гоголя»); подверг критике эпигонский романтизм 30-х гг. (повести А. Марлинского, стихи В. Г. Бенедиктова), литературно-критические выступления «Московского наблюдателя», реакционную петербургскую журналистику. Осенью 1836 Пушкин намеревался привлечь Б. к сотрудничеству в «Современнике», но не успел этого сделать.
В 1837 Б. лечился от туберкулёза в Пятигорске, где произошла встреча его с М. Ю. Лермонтовым (они сблизились позднее, в 1840, в Петербурге). В 1838—39 Б. редактировал реорганизованный им «Московский наблюдатель». Журнал успеха не имел, т.к. в нём сказались настроения философского «примирения» Б. с российской действительностью и воспринятого в этом духе положения Гегеля — «всё разумное действительно, всё действительное разумно». Эти воззрения отразились в статьях «Бородинская годовщина» (1839), «Менцель, критик Гёте» (1840), «Горе от ума» (1840). Осенью 1839 Б. переехал в Петербург и был приглашен А. А. Краевским в «Отечественные записки». К весне 1840 был преодолён «примирительный» период. Б. сблизился с А. И. Герценом, И. С. Тургеневым, Н. А. Некрасовым и вскоре стал признанным вождём реалистического направления русской литературы. Он опубликовал годовые обзоры русской литературы (с 1840 по 1845), работу «Сочинения Александра Пушкина» (цикл из одиннадцати статей), статьи о произведениях М. Ю. Лермонтова, театральные обзоры. В 1842 Б. вёл бурную полемику с К. С. Аксаковым по поводу «Мёртвых душ» Гоголя. В кружке друзей Б. изучал историю французской революции 18 в. (по Ф. Минье) и причислял себя к «монтаньярам» (левая партия Конвента). Его революционно-демократические взгляды оформляются окончательно в статьях «Речь о критике» (1842), «Парижские тайны» (1844). Б. возглавил натуральную школу (См. Натуральная школа), объединявшую последователей Гоголя.
Разногласия с А. А. Краевским привели к уходу Б. в 1846 из «Отечественных записок». Он терпел нужду, болезнь лёгких прогрессировала. Летом 1846 Б. с М. С. Щепкиным совершил поездку по Югу России. С января 1847 по май 1848 Б. руководил критическим отделом журнала «Современник», издававшимся Н. А. Некрасовым и И. И. Панаевым, где опубликовал годовые обзоры «Взгляд на русскую литературу 1846 года», «Взгляд на русскую литературу 1847 года», «Ответ „Москвитянину"», в которых в окончательном виде изложил свою концепцию истории реализма в русской литературе. Б. охарактеризовал значение натуральной школы, представленной в произведении А. И. Герцена, И. А. Гончарова, И. С. Тургенева, Ф. М. Достоевского, Д. В. Григоровича. С мая по октябрь 1847 Б. лечился за границей. Его сопровождали И. С. Тургенев и П. В. Анненков. В июле 1847 в Зальцбрунне Б. написал «Письмо к Гоголю» по поводу «Выбранных мест из переписки с друзьями» (1846), в котором, не стесняемый цензурой, сформулировал своё «политическое завещание» и призвал великого писателя вернуться на прежний путь реализма и сатиры. Революция 1848 во Франции усилила цензурно-полицейский террор в России. Б. вызывали в Третье отделение; только смерть спасла его от ареста и заключения в крепость.
Б. был первым русским революционным демократом, который ещё при крепостном праве был «предшественником полного вытеснения дворян разночинцами в нашем освободительном движении...» (Ленин В. И., Полн. собр. соч., 5 изд., т. 25, с. 94). В «Письме к Гоголю» Б. требовал полного освобождения крестьян, отмены телесных наказаний и соблюдения элементарной законности в стране. Б. был противником славянофильской идеализации русской патриархальности, но выступал и против некритического отношения некоторых либералов-западников к европейским буржуазным порядкам. Он знал, что капитализм — новое рабство для народа, но России не миновать буржуазного пути развития. Человечество, однако, не остановится и на буржуазном этапе, на смену ему придёт социализм. При этом Б. в популярных тогда системах утопического социализма (Сен-Симон, Фурье) ценил только критическое начало.
Б. сделал литературную критику выражением целостного философского миросозерцания. Глубоко постигнув диалектику Гегеля, Б. разработал объективные, исторические критерии искусства, порвав с вкусовой «романтической» критикой. Он развил диалектическую «идею отрицания», как второе важнейшее звено в познании жизни, после её «приятия» как непреложного факта. К середине 40-х гг. Б. стал материалистически решать многие вопросы философии. Он оспаривал позитивизм О. Конта (в изложении Литтре) и указывал, что духовную деятельность человека нужно отличать от его физической деятельности, но не отделять, как нечто независимое от неё (письмо к Боткину от 17 февраля 1847). Б. знал о философии Л. Фейербаха, но материализм не приобрёл у него конкретной формы «антропологического» материализма.
Философские взгляды Б. были методологической основой для разработки его эстетики. Он стал основоположником русской реалистической эстетики и литературной критики.
Б. определял искусство как «мышление в образах». Искусство тождественно с наукой по содержанию, отличаясь от неё по форме. Оно не терпит отвлечённых представлений, а типизирует действительность в конкретно-чувственных образах. Но создания поэта — не копии с действительности, а как бы второй, повторённый мир, как возможность, получившая своё осуществление; художник воспроизводит её с сознанием цели, «заражает» определёнными идеями, пониманием жизненных противоречий. Из всех форм искусства высшая — это поэзия, искусство слова: здесь «форма» адекватна мысли. Роды поэзии — эпос, лирику, драму — Б. рассматривал как различные стороны познания, с точки зрения «взаимных отношений сознающего духа — субъекта к предмету сознания — объекту». Из всех жанров Б. выделял роман и повесть как «эпос новейшего мира», наиболее ёмкие формы изображения сложной современности. Долгое время Б., вслед за Ф. Шеллингом, утверждал, что творчество «бессознательно». Ему было важно подчеркнуть вечность, устойчивость искусства, независимость от конъюнктурных моментов, заказов политики «официальной народности». Философская эволюция Б. от идеализма в духе Шеллинга, а затем Гегеля к материализму Фейербаха сказалась и в его эстетических воззрениях. От отвлечённого понимания искусства как мышления в образах он пришёл к пониманию искусства как образного воспроизведения жизни. Б. отказался от тезиса о «бессознательности» творчества. Он подчёркивал как положительный факт, что молодые писатели натуральной школы отличаются от своего учителя Гоголя тем, что творят «сознательнее» его, вооружены передовыми теориями (см. письмо К. Д. Кавелину от 7 декабря 1847).
Вначале Б. употреблял нерасчленённо понятия национальность и народность, сводя их сущность к верности передачи быта, нравов, жизненного колорита. Но с середины 40-х гг. Б. начал расчленять эти понятия, всё более придавая понятию народности демократическое содержание. Народность заключалась для Б. уже не только в правде жизни, но и в критике крепостничества. Связывая начало русской литературы с реформами Петра I, Б. ошибочно утверждал, что она была «пересадным» растением. Но дальнейший её путь к реализму Б. рассматривал исторически и сделал много глубоких обобщений. С самого своего начала русская литература 18 в. потекла двумя руслами: от Ломоносова — отображая общегосударственные, патриотические мотивы, идеальные стремления общества, и от Кантемира — всё смелее, сатирически разоблачая крепостнический строй. В произведениях Пушкина обе линии слились, придав его творчеству универсальный характер.
Б. рассматривал Пушкина как первого национального поэта России. Мастерски сочетая анализ исторический и эстетический, Б. показал величие Пушкина как «поэта действительности». Однако он недооценил прозу Пушкина. Б. разъяснял глубоко русский, бунтарский характер поэзии Лермонтова, гуманизм и народность поэта. В «Ревизоре» и «Мёртвых душах» Гоголя Б. ценил страстную, осуждающую российские порядки «субъективность» писателя, яркий типизм его героев. Обладая отличным художественным вкусом, Б. сумел определить по ранним произведениям Герцена, Некрасова, Тургенева, Гончарова, Достоевского, в чём заключалось неповторимое своеобразие их таланта.
Б. считал, что критика — это «движущаяся эстетика». Требуя от литературной критики конкретно-исторического подхода к явлениям искусства, Б. считал, что она должна откликаться на все живые вопросы современности. Б. был «центральной натурой» идейной и политической борьбы 30—40-х гг. 19 в. в России. Он сочетал философское мышление и литературно-критический талант и пафос революционного публициста. Своё творчество Б. подчинял задачам борьбы против крепостничества, за развитие общественного сознания и русской реалистической литературы. Традиции его критики продолжены Н. Г. Чернышевским, Н. А. Добролюбовым.
Соч.: Полн. собр. соч., т. 1—13, М.—Л., 1953—59; Полн. собр. соч., т. 1—11, под ред. С. А. Венгерова. СПБ, 1900—17, Т.12-13, под ред. В. С. Спиридонова, М.—Л., 1926—48; Собр. соч., т. 1—3, М., 1948; Избр. пед. соч., М.— Л., 1948.
Лит.: Ленин В. И., О литературе и искусстве, М., 1957; Чернышевский Н. Г., Очерки гоголевского периода русской литературы, Полн. собр. соч., т. 3, М.—Л., 1947; Плеханов Г. В., Литература и эстетика, т. 1, М., 1958; Пыпин А. Н., Белинский, его жизнь и переписка, 2 изд., СПБ, 1908; Литературное наследство, т. 55—57, М., 1948—51; Белинский—историк и теоретик литературы, сб. ст., М.—Л., 1949; Медынский Е. Н., Педагогические идеи В. Г. Белинского, М., 1948; Мордовченко Н., Белинский и русская литература его времени, М.—Л., 1950; Бурсов Б., Вопросы реализма в эстетике революционных демократов, М., 1953; Мезенцев П., Белинский. Проблемы идейного развития и творческого наследия, М., 1957; Кулешов В. И., «Отечественные записки» и литература 40-х гг. XIX в., М., 1959; Оксман Ю. Г., Письмо Белинского к Гоголю как историч. документ, в его кн.: От «Капитанской дочки» к «Запискам охотника», Саратов, 1959; его же, Летопись жизни и творчества В. Г. Белинского, М., 1958; Лаврецкий А., Эстетика Белинского, М., 1959; Поляков М., Виссарион Белинский. Личность — идеи — эпоха, М., 1960; Гуляев Н. А., В. Г. Белинский и зарубежная эстетика его времени, [Каз.], 1961; Белинский в воспоминаниях современников, [М.], 1962; Белинский и современность, М., 1964; Нечаева В. С., В. Г. Белинский. Начало жизненного пути. 1811-1830, М., 1949; её же, В. Г. Белинский. Учение в университете и работа в «Телескопе» и «Молве». 1829—1836, М., 1954; её же, В. Г. Белинский. Жизнь и творчество, 1836—1841, М., 1961; её же, В. Г. Белинский. Жизнь и творчество. 1842—1848, [М.], 1967.
В. И. Кулешов.
Петербургский кружок Белинского. Рис. Б. Лебедева, 1947.
Дом в Чембаре, где провёл детство В. Г. Белинский (ныне Дом-музей).
В. Г. Белинский.
II
Белинский (до 1948 — Чембар)
город, центр Белинского района Пензенской области РСФСР. Расположен на р. Малый Чембар (бассейн Дона), в 55 км к Ю.-З. от железнодорожной станции Белинская (на линии Пенза — Ряжск). 6,8 тыс. жителей (1970). Маслодельный, пеньковый и кирпичный заводы. Педагогическое училище. Городом стал в 1784. Переименован в честь В. Г. Белинского, который провёл в Чембаре детские годы (есть музей Белинского). Вблизи Б., в с. Лермонтове (бывшее Тарханы), — музей-усадьба М. Ю. Лермонтова и его могила.
Советская историческая энциклопедия:
Виссарион Григорьевич (1 (13). VI, по новым данным — 30.V(11.VI). 1811 — 26.V(7.VI).1848) — русский лит. критик, философ, публицист, революц. демократ. Род. в Свеаборге в семье флотского лекаря; учился в уездном уч-ще в Чембаре (1822-24; ныне г. Белинский), затем в Пензенской гимназии (1825-28); в 1829-32 — на словесном отделении Моск. ун-та. В 1830 Б. входил в университетский кружок (т. н. "Литературное общество 11 нумера"), затем (с осени 1833) — в кружок Н. В. Станкевича. Первое лит. произв. Б. — драма "Дмитрий Калинин", написана под влиянием "Путешествия из Петербурга в Москву" А. Н. Радищева. В 1832 Б. был исключен из ун-та, в качестве повода была использована неудача (из-за болезни) с экзаменами. В 1833-36 Б. вел отдел лит. критики в журн. "Телескоп" и лит. приложении к нему — "Молве", в 1838-39 — в журн. "Моск. наблюдатель", в 1839-46 — в "Отечественных записках" и в 1847-48 — в "Современнике".
=====
Мировоззрение Б. в 30-е гг. прошло сложный путь развития. С нач. 30-х гг. Б. были свойственны просветительские взгляды, сложившиеся под влиянием Радищева, декабристов, франц. и нем. просветителей. Поиски цельной филос. теории привели Б. в сер. 30-х гг. к усвоению идей классич. нем. философии, особенно Ф. Шеллинга и Г. Гегеля. С позиций объективного идеализма Б. рассматривал мир, человеч. общество и сознание как воплощение абсолютной идеи. В то же время Б. — диалектик, считающий закономерным безграничное развитие природы и общества, прогресс культуры и просвещения. Идеалистические взгляды приводят Б. осенью 1837 к "примирению с действительностью", к-рое нашло свое отражение в статьях "Бородинская годовщина" (1839), "Менцель, критик Гёте" (1840), "Горе от ума" (1840) и др. Эти произв. вызвали осуждение А. И. Герцена и Т. Н. Грановского. В кон. 1839 — нач. 1840 под влиянием усилившейся клас. борьбы в России и революц. событий на Западе Б. порывает с "примирительными" тенденциями и обращается к утопич. социализму и революц. демократизму. В филос. воззрениях Б. 40-х гг. можно выделить два этапа: 1841-44 — развитие мировоззрения Б. в сторону материализма, диалектич., не свободный еще от влияния идеалистич. философии, взгляд на мир; 1844-48 — твердая материалистич. позиция в философии и эстетике и дальнейшее развитие диалектич. взглядов. В этот период Б. считал человека активной силой, способной изменять явления природы и обществ. жизни, осуждал метафизич. подход к явлениям. В. разрабатывал и новые положения материалистич. эстетики: о единстве содержания и формы в иск-ве, в к-ром ведущую роль играет содержание, о художеств. образе как средстве познания действительности, о художеств. правде, достигаемой путем типизации явлений действительности. В лит.-критич. соч., особенно в годичных обзорах рус. лит-ры за 1846 и 1847, статьях о А. С. Пушкине, М. Ю. Лермонтове, в письме Н. В. Гоголю (3 июля 1847) Б. обосновал принципы новой, революц.-демократич. эстетики — реализм, идейность, народность.
=====
Определяя ист. место Б. в развитии революц. движения в России, В. И. Ленин писал: "Предшественником полного вытеснения дворян разночинцами в нашем освободительном движении был еще при крепостном праве В. Г. Белинский" (Соч., т. 20, с. 223). Являясь наряду с А. И. Герценом основоположником идеологии разночинцев, Б. выражал интересы крест. масс в обществ. борьбе 40-х гг. (см. Западники и Славянофилы), выступал их идеологом.
=====
Исторические взгляды. Не занимаясь специально ист. исследованиями, Б., по словам Г. В. Плеханова, обладал "чутьем гениального социолога". Взгляды Б. на развитие человеческого общества имели идеалистич. характер. Он рассматривал идеи в качестве осн. источника ист. прогресса, но в его ист. взглядах содержались материалистич. элементы. Б. признавал роль материальных потребностей людей в обществ. развитии, указывал на зависимость взглядов и нравов людей от окружающей обществ. среды. Одно из центр. мест в социологич. воззрениях Б. занимает идея ист. закономерности. По мнению Б., смена ист. эпох и выдающиеся события истории не происходят по произволу правителей, не представляют собой случайности, но совершаются закономерно, в силу ист. необходимости. К числу материалистич. догадок Б. относится также признание им решающей роли народа в истории. Б. полагал, что распространение среди народа передовых идей приблизит революцию, призванную обеспечить утверждение социалистич. отношений. Он считал, что борьба противоположных сил (классов, сословий) движет развитие человеческого общества, однако не видел, что в основе жизни и борьбы масс лежит материальное производство, развивающееся по определенным ист. законам.
=====
В произв. Б. содержится оценка важнейших этапов истории человечества, причем наибольшее внимание уделяется переломным и революц. периодам в истории того или иного народа. В рецензиях на книги Ф. Лоренца "Руководство к всеобщей истории" (1842) и С. Смарагдова "Руководство к познанию новой истории для средних уч. заведений" (1844) Б. останавливался гл. обр. на крушении Рим. империи, периоде ср. веков, подчеркивая засилье католич. церкви и преследование передовой мысли в Зап. Европе. Большое внимание уделял Б. франц. бурж. революции конца 18 в. Особенно интересовала его деятельность Марата, Робеспьера, Сен-Жюста. Б. осуждал захватнич. войны Наполеона I, считая справедливой борьбу угнетенных народов за нац. независимость (рец. 1845 на кн. Тьера "История консульства и империи"). Он дал глубокую оценку революц. событиям во Франции в 1830 (рец. 1844 на роман Э. Сю "Парижские тайны") и приветствовал начало революции 1848 в Зап. Европе.
=====
Наибольшее внимание Б. уделял истории России. В середине 30-х гг. взгляды Б. на русский историч. процесс в значит. мере формировались под воздействием Н. А. Полевого и М. Т. Каченовского. Ист. концепции Б. в эти годы были свойственны монархич. иллюзии, к-рые были преодолены к концу его "примирения с действительностью". Но как в период "примирения", так и впоследствии характерной чертой взглядов Б. был его ист. оптимизм, вера в рус. народ. Уже с 1838 Б. выступал против пессимистич. концепции П. Я. Чаадаева. К 40-м гг., утвердившись в демократич. воззрениях, Б. в рецензиях на ист. труды ("Деяния Петра Великого, мудрого преобразователя России" И. Голикова (1841), "История Петра Великого" В. Бергмана (1841), "История Малороссии" Н. Маркевича (1843)), в лит.-критич. работах ("Литературные мечтания" (1834), цикл ст. "Сочинения Александра Пушкина" (1843-46) и др.), в годичных обзорах рус. лит-ры связал освещение рус. истории с политич. задачами рус. демократии. Б. работал над проблемами рус. истории тогда, когда источники ее не были еще достаточно изучены, а ист. науку в России представляли лишь дворянские и бурж. историки. В этих условиях Б. выступил против монархич. концепции Н. M. Карамзина, против ист. теорий славянофилов, а также против идеализации капиталистич. пути развития со стороны либеральной части западников (В. П. Боткин, П. В. Анненков и др.). Он был противником норманской теории. Междоусобные войны периода феод. раздробленности он называл "бессмысленными" и видел в них осн. причину ослабления сил рус. народа, облегчившую установление татаро-монг. ига. Образование рус. централизов. гос-ва Б. рассматривал как прогрессивный ист. процесс. В отличие от М. M. Щербатова, H. M. Карамзина, К. С. Аксакова и др., Б. указывал на положит. значение борьбы Ивана IV с децентрализаторскими стремлениями реакц. боярства и в то же время критиковал его за жестокость. Много внимания уделил Б. освещению ист. предпосылок, содержанию и прогрессивному значению реформ Петра I. В борьбе со славянофилами Б. доказывал, что преобразования Петра I были вызваны ист. потребностями рус. жизни. Он указал на пробуждение "духа реформ" еще во 2-й пол. 17 в. Б. считал, что реформы Петра способствовали усилению воен. могущества страны, прочно обеспечили нац. независимость, содействовали развитию рус. культуры. В 30-х — нач. 40-х гг. Б. была свойственна идеализация петровских преобразований. Но по мере идейного размежевания с либералами-западниками, ожидавшими новых реформ "сверху", осуществленных по образцу реформ Петра I, Б. стал признавать социальную и ист. ограниченность петровских преобразований. Свои новые взгляды по этому вопросу Б. выразил в статье "Взгляд на русскую литературу 1846 г." (1847).
=====
В "послепетровском периоде" рус. истории Б. выделял Отечеств. войну 1812, подчеркивал ее народный и освободит. характер, ее влияние на дальнейшую историю России, в частности на развитие рус. освободит. движения. Много занимался Б. вопросами истории рус. культуры 18-19 вв., видя в ней область духовной деятельности народа и потому — важную сторону рус. ист. процесса. Как лит. критик Б. особенно много сделал для изучения истории рус. лит-ры, раскрыв связь ее с нар. творчеством и передовыми освободит. идеями. Рассматривая важнейшие вопросы рус. и всеобщей истории, Б., в противоположность современным ему историкам в России (К. Д. Кавелину, С. М. Соловьеву, Б. Н. Чичерину и др.) и на Западе (Ф. Гизо, Ф. Минье, О. Тьерри), уделял основное внимание не политич. истории гос-ва, а истории народа.
=====
Ист. взгляды Б. не получили своего освещения в дореволюц. историографии, но в целом о его идейном наследстве писали представители различных политич. течений. Славянофилы (И. В. Киреевский, К. С. Аксаков и др.) враждебно полемизировали с ним, нередко искажая его взгляды; западники-либералы (К. Д. Кавелин, П. В. Анненков и др.) пытались представить Б. своим единомышленником. Рус. революционеры-демократы (А. И. Герцен, Н. П. Огарев, Н. Г. Чернышевский, Н. А. Добролюбов и др.), отстаивая и развивая идеи Б., стремились показать его действит. роль в истории рус. мысли. Н. К. Михайловский не понимал революц. характера воззрений и деятельности Б. и не считал его оригинальным мыслителем, П. Струве, также отрицая революционность Б. и считая его либералом, утверждал, что Б. призывал пойти "на выучку" к капитализму Запада.
=====
Впервые марксистскую оценку идейному наследству Б. дал Г. В. Плеханов ("Белинский и разумная действительность", 1897; "Литературные взгляды Белинского", 1897, и др.). Плеханов показал Б. как блестящего диалектика и материалиста, однако он ошибочно представил его филос. эволюцию. Науч. оценка мировоззрения Б. дана в трудах В. И. Ленина. Он считал Б. выразителем интересов и настроений крепостных крестьян. Ленинские взгляды на мировоззрение Б. пропагандировал еще в дореволюц. время В. В. Воровский.
=====
После Окт. социалистич. революции разработкой творчества Б. с идеалистич. позиций занимался Р. Иванов-Разумник. Социологич. взгляд на творчество Б. отразился в работе П. Сакулина. Сов. историки обществ. мысли на основе марксистско-ленинской методологии много сделали для всестороннего исследования мировоззрения Б. и его места в истории рус. обществ. мысли и освободит. движения. Лит.-критич. и эстетич. взгляды Б., а также место его в рус. обществ. мысли освещены в работах А. Луначарского, П. Лебедева-Полянского, Н. Бродского (см. лит. к статье), Н. Мордовченко ("Белинский и русская литература его времени", М.-Л., 1950), А. Лаврецкого ("Эстетика Белинского", М., 1959) и др. Историч. взглядам Б. посвящена книга В. Иллерицкого. Разработка мировоззрения Б. сов. философами дана в "Очерках по истории философской общественно-политической мысли народов СССР" (т. 1, 1955) и "Истории философии" (т. 2, 1957). В 1953-59 впервые осуществлено полное академич. издание соч. и писем Б. Во Франции в конце 19 в. творчество Б. было оценено А. Франсом (А. France, Ivan Tourguneff, "Le Temps", 1877, 16 janvier) и Г. де Мопассаном (G. de Maupassant, Chronique tudes, correspondance, P., 1940). В 1950 в Италии издан сб. избр. произведений рус. революц. демократов с предисловием Д. Берти (Il pensiero democratico russo del XIX secolo, Firenze, 1950), в к-ром дается положит. оценка Б.
=====
С крайне реакц. позиций Б. рассматривал Т. Масарик, представлявший его как религ. искателя, соединявшего в своих воззрениях "христианский социализм" и позитивизм. В реакц. белоэмигрантской лит-ре (Б. Яковенко, Д. Чижевский, В. Зеньковский и др.) Б. изображается как основатель рус. либерализма, искатель "царства божьего и социальной правды". Эти и др. антимарксистские работы о Б. не вносят ничего нового в лит-ру о нем.
=====
Соч.: Полн. собр. соч., т. 1-11, под ред. С. А. Венгерова, СПБ, 1900-17, т. 12-13, под ред. В. С. Спиридонова, M.-Л., 1926-48, Собр. соч., т. 1-3, M., 1948; Полн. собр. соч., т. 1-13, M., 1953-59.
=====
Лит.: Ленин В. И., Что делать?, Соч., 4 изд., т. 5, с. 342; его же, там же, т. 16, с. 107-09; его же, там же, т. 18, с. 250, 286; его же, там же, т. 20, с. 223-24; его же, там же, т. 26, с. 369; Герцен А. И., Собр. соч. в тридцати томах, т. 7, M., 1956; Чернышевский Н. G., Полн. собр. соч. в пятнадцати томах, т. 1, 3, M., 1939-47 (см. указатель); Плеханов Г. В., Избр. филос. произв. в пяти томах, т. 4, M., 1958, с. 417-67 (Белинский и разумная действительность), с. 468-97 (В. Г. Белинский), с. 498-542 (Виссарион Григорьевич Белинский), с. 543-94 (о Белинском); Луначарский А. (В.) Лит. силуэты, Л., 1925; Воровский В. В., Лит.-критич. статьи, M., 1956; Пыпин А. Н., Белинский. Его жизнь и переписка, 2 изд., СПБ, 1908; Венгеров С. А., Эпоха Белинского 3 изд., P., 1919; Евгеньев-Максимов В. (Е.), "Современник" в 40-50 гг. От Белинского до Чернышевского, Л., (1934); Иванов-Разумник (P. В.), В. Г. Белинский, P., 1918; Социализм Белинского. Статьи и письма. Редакция и комментарии Р. Н. Сакулина, M., 1925; Коган Р. (С.), Белинский и его время, M., 1923, Лебедев-Полянский П. И., В. Г. Белинский, M.-Л., 1945; Белинский историк и теоретик лит-ры, под ред. H. Л. Бродского, Сб. ст., M.-Л., 1949; ЛН, т. 55-57, M., 1948-51; Нечаева В. С., В. Г. Белинский. Начало жизненного пути и лит. деятельности, (М.), 1949; ее же, В. Г. Белинский. Учение в ун-те и работа в "Телескопе" и "Молве", (М.), 1954; Белинский в воспоминаниях современников, (М.), 1948; Иллерицкий В. Е., Ист. взгляды В. Г. Белинского, М., 1953; Оксман Ю. (Г.), Летопись жизни и творчества В. Г. Белинского, M., 1958; его же, Письмо Белинского к Гоголю как ист. документ, в сб. Уч. зап. Саратовского гос. ун-та, т. 31, Саратов, 1952; Поляков М. Я., Виссарион Белинский. Личность — идеи — эпоха, M., 1960; Courriere C., Histoire de la littrature contemporaine en Russie, R., 1875 (p. 202-19 — Bilinsky, p. 413-18 — Critique); Dolansky J., Belinskij a cesk literatura, "Siavia", Praha, 1949-50, roc. 19, ses 1/2, s. 153-207; Forgcs L., Bajza s Belinsznij, Bdpst, 1955 (Irodalomtrtneti fzetek, Sz. 3); Hostovsk J.,V. G. Belinskij, Praha, 1946; Nuove ragioni critiche, Firenze, 1954, p. 195-204; Trzynadlowski J., W. G. Bielinski, в его кн.: Studia Literackie, Wr., 1955, s. 152-78.
=====
B. E. Иллерицкий, M. T. Иовчук. Москва.
Новейший философский словарь:
БЕЛИНСКИЙ Виссарион Григорьевич (1811-1848) — русский литературный критик и публицист, философ. В 1829-1832 — студент словесного отделения философского факультета Московского университета. В 1830 написал драму «Дмитрий Калинин». Курс в университете не закончил (в 1832 уволен), занялся публицистикой. В 1832 организовался кружок Станкевича, в который вошел и Б. Сблизился с Бакуниным, который ввел его в круг идей Фихте и Гегеля. Один из ведущих представителей западничества. В 1834-1836 Б. — критик изданий Н.И. Надеждина «Телескоп» и «Молва». В 1837-1839 пережил духовный кризис, буквально восприняв гегелевский тезис о «примирении с действительностью». Подвергся критике со стороны Герцена. После переезда в Петербург сотрудничал в журналах «Отечественные записки» (1839-1846) и «Современник» (с 1846). В интеллектуальной биографии — это период переоценки Б. гегелевской философии (былого кумира он определил как «палача свободы»). Собственно философских работ Б. не оставил, но философский характер носит большинство его программных статей. Приобрел известность работой «Литературные мечтания. Элегия в прозе» (1834). Не меньший резонанс в обществе вызвала одна из последних его работ «Письмо к Гоголю» (1847), которая рассматривается как духовное завещание Б. Полное собрание его сочинений включает 13 томов. Мир, согласно Б., — дыхание идеи Духа, проявляющегося во множестве форм. Слияние Духа и материи в явлениях, образующих действительность, — таинство, недоступное прямому разумению. Действительность — необходимый преходящий момент в развитии Абсолюта, утверждающий действенность разума, воплощенного в человеке. Следовательно, коль в действительности заключено возможное на данный момент проявление Духа, с ней нельзя не считаться, ее нельзя не принимать. Отсюда Б. и выводился тезис о «примирении с действительностью», который парализовывает усилие индивидуальной воли, неспособной что-либо изменить в мире. Все последующее творчество Б. может быть рассмотрено как оппонирование этому тезису и утверждение самодостаточности и необходимости личностного усилия, блокируемого гегелевской системой. Гегель «из явлений сделал тени», — утверждает Б. — «Субъект у него не сам по себе цель». Общество же (как социальный организм и «идеальная личность») определяется по бесправию или защищенности в нем личности. Личность важнее всеобщности, она является субъектом исторического творчества, является предпосылкой и продуктом истории. Закономерности исторического процесса не подчиняются пан-логической гегелевской схеме, а подчинены телеологии человеческой деятельности. В целом в философской доктрине Б. прослеживается движение от классического к левому гегельянству, а через него к философии действительности, понимаемой как реализм, окрашенный в тона антропологизма Л. Фейербаха, редуцируемой в отдельных положениях к сугубо материалистическим подходам. Отсюда задачи новой философии (по Б.): ее возвращение в жизнь; ее освобождение от «призраков трансцендентального идеализма»; осознание ею собственных границ и возможностей, выход за которые превращает философию в мистику; ее превращение в философию действия. Придание философии прикладного значения ведет Б. к признанию того, что любая система идей несет на себе печать исторического времени и социокультурного контекста, в котором она сформулирована. Отсюда двойственность философского знания, которое, с одной стороны, должно верно реагировать на запросы практической жизни, а с другой, именно в силу первой задачи, — неизбежно выражает интересы определенных социальных сил. Эта двойственность любой системы идей переносится Б. в его эстетику как эстетику реалистическую, ориентированную на «натуралистическую школу» (Н.В. Гоголь и его последователи). С другой стороны, его эстетика — это постоянное оппонирование тезису «чистого искусства» (или «искусства ради искусства»), это связывание эстетических критериев с «внешними» социально-политическими задачами культурно-исторического развития. Отсюда его резкие оценки позднего творчества того же Гоголя. Человеческая жизнь, твореское усилие художника и мыслителя должны быть подчинены, согласно Б., достижению общечеловеческого социалистичекого идеала. При этом социализм понимался Б. более чем абстрактно: как универсальная идея равенства людей. Несомненно, что Б. явился одним из властелинов дум значительной части интеллектуального русского общества середины 19 в.
Новая философская энциклопедия:
БЕЛИНСКИЙ Виссарион Григорьевич [30 мая (11 июня), 1811, Свеаборг, ныне Суоменлинна, Финляндия – 26 мая (7 июня), 1848, Петербург] – русский социальный мыслитель, литературный критик и публицист. В 1829–32 учился на словесном отделении философского факультета Московского университета. В 1833 сблизился со Станкевичем [СТАНКЕВИЧ]и участниками его философского кружка, познакомившими его с немецкой философией. В 1834–36 стал ведущим критиком в изданиях Надеждина «Телескоп» и «Молва», где опубликовал принесшие ему известность «Литературные мечтания» (1834) и др. произведения. Позднее, переехав из Москвы в Петербург, сотрудничал в «Отечественных записках» (1839–46) и «Современнике» (с 1846). В статьях и обзорах дал оригинальный анализ творчества и эстетических взглядов современных ему писателей – Жуковского, Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Достоевского и др., отстаивал принципы реализма, «натуральной школы». Философские воззрения Белинского претерпели сложную эволюцию: от увлечения немецкой идеалистической философией, и особенно Гегелем в период «примирения с действительностью» (1837–39), он перешел на позиции отрицания «неразумной действительности»; критически осмыслив гегелевскую теорию, Белинский становится сторонником материалистического мировоззрения. Особый интерес представляют его социально-философские взгляды, учение о человеке, обществе и истории, изложенные в работах 40-х гг. В них он рассматривал общество как живой социальный организм («идеальную личность»), трактуя его историю в качестве необходимого и закономерного процесса. Отправным пунктом размышлений Белинского о человеке и обществе было неприятие панлогизма Гегеля, в системе которого субъект «не сам себе цель, но средство для мгновенного выражения общего, а это общее является у него в отношении к субъекту Молохом...» (Полн. собр. соч., т. 12, с. 22). Человек, по его словам, зависит от общества и в образе мыслей, и в образе, своего действия; зло скрывается прежде всего в обществе, а не в человеке. Белинский исходил из того, что индивид в наибольшей степени проявляет активность в той области социальной жизни, где чувствует себя человеком, утверждает себя как личность. Поэтому он не может примириться с жизнью, которая лишает его средств к развитию, и в первую очередь стремится создать условия, позволяющие ему реализовывать свои способности. Мыслитель приходил к выводу, что нормальное становление личности и проявление ее творческого потенциала возможно лишь в обществе, где утвердились принципы социальной справедливости; будущее России и всего человечества он связывал с социализмом. Влияние Белинского на развитие русской социальной и философской мысли подчеркивали Чернышевский [ЧЕРНЫШЕВСКИЙ], Плеханов, Ленин, Бердяев, Зеньковский и др.
Сочинения:
1. Полн. собр. соч. в 13 т. М., 1958–59.
Литература:
1. Плеханов Г.В. Белинский и разумная действительность. – Он же. Избр. филос. произв. в 5 т. М., 1958, т. 4, с. 417–467;
2. Кирпотин В.Я.Достоевский и Белинский. М., 1960;
3. Поляков М.Я. Виссарион Белинский. Личность – идеи – эпоха. М., 1960;
4. Нечаева В.С. В.Г.Белинский. Жизнь и творчество. 1836–1841. М., 1961;
5. Она же. В.Г.Белинский. Жизнь и творчество. 1842–1848. М., 1967;
6. Григорян M.M. Белинский и проблема действительности в философии Гегеля. – В кн.: Гегель и философия в России. М., 1974;
7. Филатова Е.М. Белинский. М., 1976;
8. Соболев П.В. Эстетика Белинского. М., 1978.
П.П.Апрышко
Словарь русских фамилий:
см. БЕЛЕЦКИЙ
Топонимический словарь:
Город, р.ц., Пензенская обл. Возник как с. Чембар, названное по р. Чембар, с 1784 г. город с тем же названием. В 1948 г. переименован в Белинский по фамилии русского литературного критика и публициста В.Г. Белинского (1811 -1848), который родился и провел детство в этом городе. Этимология гидронима Чембар не установлена, предположительно он имеет татар, происхождение .
Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона:
(Виссарион Григорьевич) — русский критик, внук священника в селе Белыни (Нижнеломовского уезда Пензенской губернии) и сын лекаря, служившего в балтийском флоте; родился 30 мая 1810 г. в Свеаборге, где в то время жил его отец, переселившийся впоследствии (1816) на службу в родной край и получивший место уездного врача в городе Чембаре. Выучившись чтению и письму у учительницы, Б. был отдан в только что открывшееся в Чембаре уездное училище, откуда в 1825 г. перешел в губернскую гимназию, где пробыл 3 года, но не окончил курса (в то время четырехлетнего), потому что гимназия не удовлетворяла его, и задумал поступить в московский университет. Исполнение этого замысла было очень не легко, потому что отец Б., по ограниченности средств, не мог содержать сына в Москве; но юноша решился бедствовать, лишь бы только быть студентом. В августе 1829 г. он был зачислен в студенты по словесному факультету, а в конце того же года принят на казенный счет.
Московский университет того времени еще принадлежал по своему характеру и направлению к эпохе дореформенной; но в нем уже появились молодые профессора, знакомившие студентов с настоящей наукой и бывшие предвестниками блестящего периода университетской жизни 40-х годов. Лекции Н. И. Надеждина и М. Г. Павлова вводили слушателей в круг идей германской философии (Шеллинга и Окена), вызвавших среди молодежи сильное умственное возбуждение. Увлечение интересами мысли и идеальными стремлениями соединило наиболее даровитых студентов в тесные дружеские кружки, из которых впоследствии вышли очень влиятельные деятели русской литературы и общественной жизни. В этих кружках Б. — и в годы своего студенчества, и позже — нашел горячо любимых друзей, которые ему сочувствовали и вполне разделяли его стремления (Герцен, Огарев, Станкевич, Кетчер, Е. Корш, впоследствии В. Боткин и др.). Поддаваясь влиянию носившейся тогда в воздухе философии и еще более — влиянию литературного романтизма, молодой студент Б. решился выступить на литературное поприще с трагедией в стиле шиллеровских "Разбойников", заключавшей в себе, между прочим, сильные тирады против крепостного права. Представленная в цензуру (состоявшую в то время из университетских профессоров), эта трагедия не только не была разрешена к печати, но и послужила для Б. источником целого ряда неприятностей, которые привели, в конце концов, к исключению его из университета "по неспособности" (1832). Б. остался безо всяких средств и кое-как перебивался уроками и переводами (между прочим, перевел роман Поля де-Кока "Магдалина", Москва, 1833). Ближе познакомившись с профессором Надеждиным, основавшим в 1831 г. новый журнал "Телоскоп", он стал переводить небольшие статейки для этого журнала и, наконец, в сентябре 1834 г. выступил с первой своей серьезной критической статьей, с которой, собственно, и начинается его настоящая литературная деятельность.
Эта критическая статья Б., помещенная в нескольких №№ издававшейся при "Телескопе" "Молвы", под названием: "Литературные мечтания. Элегия в прозе", представляет горячо и блестяще написанный обзор исторического развития русской литературы. Установив понятие литературы в идеальном смысле и сличая с ним положение нашей литературы от Кантемира до новейшего времени, Б. высказывает убеждение, что "у нас нет литературы" в том широком, возвышенном смысле, как он ее понимает, а есть лишь небольшое число писателей. Он с уверенностью высказывает этот отрицательный вывод, но именно в нем-то и находит залог богатого будущего развития: этот вывод важен и дорог, как первое сознание истинного значения литературы; с него и должны были начаться ее деятельное развитие и успехи. "У нас нет литературы, — говорит Б.: — я повторяю это с восторгом, с наслаждением, ибо в сей истине вижу залог наших будущих успехов... Присмотритесь хорошенько к ходу нашего общества, — и вы согласитесь, что я прав. Посмотрите, как новое поколение, разочаровавшись в гениальности и бессмертии наших литературных произведений, вместо того, чтобы выдавать в свет недозрелые творения, с жадностью предается изучению наук и черпает живую воду просвещения в самом источнике. Век ребячества проходит, видимо, — и дай Бог, чтобы он прошел скорее. Но еще более дай Бог, чтобы поскорее все разуверились в нашем литературном богатстве. Благородная нищета лучше мечтательного богатства! Придет время, — просвещение разольется в России широким потоком, умственная физиономия народа выяснится,— и тогда наши художники и писатели будут на все свои произведения налагать печать русского духа. Но теперь нам нужно ученье! ученье! ученье!..."
В этой первой своей статье, которая произвела на читателей очень сильное впечатление, Б. явился, с одной стороны, прямым продолжателем Надеждина, а с другой — выразителем тех мнений о литературе и ее задачах, какие высказывались в то время в кружке Станкевича, имевшем решительное влияние на развитие убеждений нашего критика. Надеждин, восставая против современного ему романтизма с его дикими страстями и заоблачными мечтаниями, требовал от литературы более простого и непосредственного отношения к жизни; кружок Станкевича, все более и более увлекавшийся направлением философским, ставил на первый план воспитание в себе "абсолютного человека", т. е. личное саморазвитие, безотносительно к окружающей нас действительности и общественной среде. Оба эти требования и были положены Б. в основу его критических рассуждений. Их горячий тон, страстное отношение критика к своему предмету остались навсегда отличительной особенностью всего, что выходило из-под его пера, потому что вполне соответствовало его личному характеру, главной чертой которого всегда было, по словам Тургенева, "стремительное домогательство истины". В этом "домогательстве" Б., одаренный крайне восприимчивой и впечатлительной натурой, провел всю жизнь, всей душой отдаваясь тому, что в данную минуту считал правдой, упорно и мужественно отстаивая свои воззрения, но не переставая, в то же время, искать новых путей для разрешения своих сомнений. Эти новые пути и указывались ему русской жизнью и русской литературой, которая именно со второй половины 30-х годов (с появлением Гоголя) начала становиться выражением действительной жизни.
Второе литературное обозрение Белинского, появившееся в "Телескопе" через 1 года после первого (1836), проникнуто тем же отрицательным духом; существенная мысль его достаточно выражается самым заглавием: "Нечто о ничем, или отчет г. издателя "Телескопа" за последнее полугодие (1835) русской литературы". Но появление повестей Гоголя и стихотворений Кольцова уже заставляет критика надеяться на лучшее будущее: в этих произведениях он уже видит начало новой эпохи в русской литературе. Эта мысль еще яснее выступает в большой статье: "О русской повести и повестях Гоголя", за которой следовали статьи о стихотворениях Баратынского, Бенедиктова и Кольцова.
В 1835 г. Надеждин, уезжая на время за границу, поручил издание "Телескопа" Белинскому, который старался, сколько было возможно, оживить журнал и привлечь к сотрудничеству свежие литературные силы из круга близких к нему людей; по возвращении Надеждина, Б. также продолжал принимать очень деятельное участие в журнале до его запрещения (1836), которое оставило Б. без всяких средств к жизни. Все попытки найти работу были безуспешны; иной труд, кроме литературного, был для Белинского почти немыслим; изданная им в середине 1837 года "Русская грамматика" не имела никакого успеха; наконец, он заболел и должен был ехать на воды на Кавказ, где провел три месяца. В этом безвыходном положении он мог существовать только помощью друзей и долгами, которые были для него источником больших тревог. Это тяжелое материальное положение Белинского несколько улучшилось только в начале 1838 г., когда он сделался негласным редактором "Московского Наблюдателя", перешедшего от прежних издателей в другие руки. В этом журнале Б. явился таким же неутомимым работником, каким был прежде в "Телескопе"; здесь помещен целый ряд его крупных критических статей (между прочим, подробный трактат о "Гамлете"), 5-актная драма "Пятидесятилетний дядюшка или странная болезнь", после которой Б. окончательно убедился, что его призвание — только в критике.
В эту пору своей деятельности Б. находился под особенно сильным влиянием кружка Станкевича, — кружка, направившего теперь все свои умственные силы на изучение философской системы Гегеля, которая разбиралась до мельчайших подробностей и комментировалась в бесконечных спорах. Главным оратором кружка являлся М. А. Бакунин, поражавший своей начитанностью и диалектикой. Идя вслед за ним, Б. всецело усвоил одно из основных положений Гегелевского миросозерцания, именно, — что "все действительное разумно", — и явился страстным защитником этого положения в самых крайних логических его последствиях и особенно в применении к действительности русской. Б. и его друзья, можно сказать, жили в ту пору только одной философией, на все смотрели и все решали с философской точки зрения. То было время нашего первого знакомства с Гегелем, и восторг, возбужденный новизной и глубиной его идей, на некоторое время взял верх над всеми остальными стремлениями передовых представителей молодого поколения, сознавших на себе обязанность быть провозвестниками неведомой у нас истины, которая казалась им, в пылу первого увлечения, все объясняющей, все примиряющей и дающей человеку силы для сознательной деятельности. Органом этой философии и явился " Московский Наблюдатель" в руках Б. и его друзей. Его характерными особенностями были: проповедь полного признания "действительности" и примирения с нею, как с фактом законным и разумным; теория чистого искусства, имеющего целью не воспроизведение жизни, а лишь художественное воплощение "вечных" идей; преклонение перед немцами, в особенности перед Гёте, за такое именно понимание искусства, и ненависть или презрение к французам за то, что они вместо культа вечной красоты вносят в поэзию временную и преходящую злобу дня. Все эти идеи и развивались Б. в статьях "Московского Наблюдателя" с обычной страстностью, с которой он всегда выступал на защиту того, во что верил; прежняя проповедь личного самосовершенствования, вне всякого отношения к вопросам внешней жизни, сменилась теперь поклонением общественному status quo. Б. утверждал, что действительность значительнее всех мечтаний, но смотрел на нее глазами идеалиста, не столько старался ее изучать, сколько переносил в нее свой идеал и верил, что этот идеал имеет себе соответствие в нашей действительности или что, по крайней мере, важнейшие элементы действительности сходны с теми идеалами, какие найдены для них в системе Гегеля. Такая уверенность, очевидно, была лишь временным и переходным увлечением системой и скоро должна была поколебаться. Этому содействовали, главным образом, два обстоятельства: во-первых, жаркие споры Б. и его друзей с кружком Герцена и Огарева, уже давно покинувших теоретическое философствование ради изучения вопросов общественных и политических, и оттого постоянно указывавших на резкие и непримиримые противоречия действительности с идеалами, и, во-вторых, более тесное и непосредственное соприкосновение с русской общественной жизнью того времени, вследствие переезда Б. в Петербург.
Этот переезд состоялся в конце 1839 года, когда Б., убедившись в материальной невозможности продолжать издание "Наблюдателя" и бороться с увеличивающейся нуждой, вошел, через И. И. Панаева, в переговоры с А. А. Краевским, и принял его предложение взять на себя критический отдел в "Отечественных Записках". С болью в сердце оставлял он Москву и друзей своих, и в Петербурге долго еще не мог освоиться со своим новым положением: его первые статьи в "Отечественных Записках" (о "Бородинской годовщине", о Менцеле, о "Горе от ума") еще носят на себе "московский" отпечаток, даже усиленный, как будто критик хотел во что бы то ни стало довести свои выводы о разумной действительности до самого крайнего предела. Но действительность, при более близком знакомстве с нею, ужаснула его, — и старые вопросы, занимавшие его мысль, мало-помалу стали являться перед ним в другом свете. Весь запас нравственных стремлений к высокому, пламенной любви к правде, направлявшийся прежде на идеализм личной жизни и на искусство, обратился теперь на скорбь об этой действительности, на борьбу с ее злом, на защиту беспощадно попираемого ею достоинства человеческой личности. С этого времени критика Б. приобретает значение общественное; она все больше и больше проникается живыми интересами русской жизни и вследствие этого становится все более и более положительной. С каждым годом в статьях Б. мы находим все меньше и меньше рассуждений о предметах отвлеченных; все решительнее становится преобладание элементов данных жизнью, все яснее признание жизненности — главною задачей литературы. Вместе с тем, в служении обществу на поприще литературном и в воспитании общества путем литературным Б. видит теперь задачу всей своей деятельности. "Мы живем в страшное время, — писал он еще в 1839 году, — судьба налагает на нас схиму, мы должны страдать, чтобы нашим внукам легче было жить... Нет ружья,— бери лопату, да счищай с "расейской" публики (грязь). Умру на журнале, и в гроб велю положить под голову книжку "Отечественных Записок". Я — литератор; говорю это с болезненным и вместе радостным и горьким убеждением. Литературе расейской — моя жизнь и моя кровь... Я привязался к литературе, отдал ей всего себя, т. е. сделал ее главным интересом своей жизни..."
И в самом деле, "Отечественные Записки" поглощали теперь всю деятельность Б., работавшего с чрезвычайным увлечением и вскоре успевшего завоевать своему журналу, по влиянию на тогдашних читателей, первое место в литературе. В целом ряде больших статей Б. является теперь уже не отвлеченным эстетиком, а критиком-публицистом, беспощадно разоблачающим всякую фальшь в литературе, бичующим общество за отсутствие умственных интересов, за рутинные воззрения, узкий мещанский эгоизм, самодовольное филистерство, патриархальную распущенность провинциальных нравов, отсутствие гуманности и азиатское зверство в отношении к низшим, рабство женщин и детей под гнетом семейного деспотизма и проч. От литературы он требует возможно более полного изображения действительной жизни: "Свобода творчества (говорит он в одной из своих статей) легко согласуется со служением современности; для этого не нужно принуждать себя писать на темы, насиловать фантазию; для этого нужно только быть гражданином, сыном своего общества и своей эпохи, усвоить себе его интересы, слить свои стремления с его стремлениями; для этого нужна симпатия, любовь, здоровое практическое чувство истины, которое не отделяет убеждения от дела, сочинения от жизни".
Кроме ежегодных обозрений текущей литературы, в которых взгляды Б. высказывались с особенной полнотой и последовательностью, кроме статей о театре и массы библиографических и политических заметок, Б. поместил в "Отечественных Записках" 1840—46 гг. замечательные статьи о Державине, Лермонтове, Майкове, Полежаеве, Марлинском, о русской народной поэзии и ряд больших статей о Пушкине (1844 г.), составивших целый том и представляющих, в сущности, полную историю нашей литературы от Ломоносова до смерти Пушкина. Между тем здоровье Б., изнуряемое спешной журнальной работой, становилось все хуже и хуже: у него уже развивалась чахотка. Осенью 1845 г. он выдержал сильную болезнь, грозившую опасностью его жизни; срочная работа становилась ему невыносима; отношения с редакцией "Отечественных Записок" стали расстраиваться, и в начале 1846 года Б. совсем оставил журнал. Лето и осень этого года он провел вместе с артистом Щепкиным на юге России, а по возвращении в Петербург сделался постоянным сотрудником нового журнала "Современник", издание которого взяли на себя Н. А. Некрасов и И. И. Панаев, собравшие вокруг себя лучшие литературные силы того времени. Но дни Б. были уже сочтены. Не считая мелких библиографических заметок, ему удалось напечатать в "Современнике" только одну большую статью: "Обозрение литературы 1847 года". Усилившаяся болезнь заставила его предпринять поездку за границу (с мая по ноябрь 1847 г.), но эта поездка не принесла ожидаемого облегчения; Б. медленно угасал и 28 мая 1848 г. скончался.
Значение Б. и его влияние в нашей литературе было громадно и чувствуется до сих пор. Он не только впервые установил правильные понятия об искусстве и литературе и указал тот путь, по которому должна идти литература, чтобы стать общественной силой, но явился учителем и руководителем молодого поколения писателей, — нашей славной плеяды 40-х годов, все представители которой прежде всего и больше всего обязаны идейной стороной своих произведений именно Б. С восторгом приветствуя всякое вновь появляющееся дарование, Б. почти всегда безошибочно угадывал будущий путь развития и своей искренней, увлекательной и страстной проповедью неотразимо влиял на направление молодых деятелей литературы. Выработанные им теоретические положения сделались общим достоянием и в большинстве сохраняют свою силу до настоящего времени; а благородное и неустанное искание истины и высокий взгляд на просветительное и освободительное значение литературы останется навсегда дорогим заветом для новых литературных поколений.
А. Н. Пыпин, "В. Г. Белинский, его жизнь и переписка" (2 т., СПб., 1876); его же, "Характеристики литературных мнений" (гл. VII); Н. Г. Чернышевский, "Очерки гоголевского периода русской литературы" ("Современник", 1855, декабрь, и 1856); "Воспоминания И. С. Тургенева" ("Сочинения", X); Аполлон Григорьев, "Б. и отрицательный взгляд в литературе" ("Сочинения", I). Множество мелких статей биографического и критического содержания указано в книге А. Н. Пыпина и в Словаре Геннади. Собрание сочинений Б. вышло в 12-ти томах, М., 1859 г.; с тех пор было еще три издания.
П. М.
© «СловоТолк.Ру» — толковые и энциклопедические словари, 2007-2020