Большой энциклопедический словарь:
БРУНО (Bruno) Джордано (1548-1600) — итальянский философ-пантеист и поэт. Обвинен в ереси и сожжен инквизицией в Риме. В гилозоистической (см. Гилозоизм) натурфилософии Бруно, направленной против схоластического аристотелизма, неоплатонические понятия о едином начале и мировой душе переплетаются с представлениями ранней греческой натурфилософии и герметической традиции. Развивая идеи Николая Кузанского и гелиоцентрическую космологию Коперника, Бруно отстаивал концепцию о бесконечности Вселенной и бесчисленного множества миров. Основные сочинения: "О причине, начале и едином", "О бесконечности, Вселенной и мирах", "О героическом энтузиазме". Автор антиклерикальной сатирической поэмы "Ноев ковчег", комедии "Подсвечник", философских сонетов.
Большая советская энциклопедия:
Бруно
(Bruno)
Джордано Филиппе (1548, Нола, — 17.2.1600, Рим), итальянский философ и поэт, представитель Пантеизма. Преследуемый церковниками за свои взгляды, покинул Италию и жил во Франции, Англии, Германии. По возвращении в Италию (1592) был обвинён в ереси и свободомыслии и после восьмилетнего пребывания в тюрьме сожжён на костре (материалы процесса Б. см. в книге «Вопросы истории религии и атеизма», т. 1, 1950; т. 6, 1958).
В философии Б. идеи Неоплатонизма (в особенности представления о едином начале и мировой душе как движущем принципе Вселенной, приведшие Б. к Гилозоизму) перекрещивались с сильным влиянием воззрений античных материалистов, а также пифагорейцев. Оформлению пантеистической натурфилософии Б., направленной против схоластического аристотелизма, во многом способствовало знакомство Б. с философией Николая Кузанского (у которого Б. почерпнул и идею «отрицательной теологии», исходящей из невозможности положительного определения бога). Опираясь на эти источники, Б. считал целью философии познание не сверхприродного бога, а природы, являющейся «богом в вещах». Развивая гелиоцентрическую теорию Н. Коперника, оказавшую на него огромное влияние, Б. высказывал идеи о бесконечности природы и бесконечном множестве миров Вселенной («О бесконечности, вселенной и мирах», 1584, см. «Диалоги», 1949), утверждал физическую однородность мира (учение о 5 элементах, из которых состоят все тела, — земля, вода, огонь, воздух и эфир). Представление о единой бесконечной простой субстанции, из которой возникает множество вещей, связывалось у Б. с идеей внутреннего родства и совпадения противоположностей («О причине, начале и едином», 1584). В бесконечности, отождествляясь, сливаются прямая и окружность, центр и периферия, форма и материя и т.п. Основной единицей бытия является Монада, в деятельности которой сливаются телесное и духовное, объект и субъект. Высшая субстанция есть «монада монад», или бог; как целое она проявляется во всём единичном — «всё во всём». Эти идеи оказали большое влияние на развитие философии нового времени: идея единой субстанции в её отношении к единичным вещам разрабатывалась Б. Спинозой, идея монады — Г. Лейбницем, идея единства сущего и «совпадения противоположностей» — в диалектике Ф. Шеллинга и Г. Гегеля. Таким образом, философия Б. явилась переходным звеном от средневековых философских систем к философским концепциям нового времени.
В. В. Соколов.
В космологии Б. высказал ряд догадок, опередивших его эпоху и оправданных лишь последующими астрономическими открытиями: о существовании неизвестных в его время планет в пределах нашей Солнечной системы, о вращении Солнца и звёзд вокруг оси («О неизмеримом и неисчислимом», 1591), о том, что во Вселенной существует бесчисленное количество тел, подобных нашему Солнцу, и др. Б. опроверг средневековые представления о противоположности между Землёй и небом и выступал против антропоцентризма, говоря об обитаемости др. миров.
Как поэт Б. принадлежал к противникам классицизма. Собственно художественное произведение Б.: антиклерикальная сатирическая поэма «Ноев ковчег», философские сонеты, комедия «Подсвечник» (1582, русский перевод 1940), в которой Б. порывает с канонами «учёной комедии» и создаёт свободную драматическую форму, позволяющую реалистически изобразить быт и нравы неаполитанской улицы. В этой комедии Б. высмеивает педантизм и суеверие, с едким сарказмом обрушивается на тупой и лицемерный аморализм, который принесла с собой католическая реакция.
Р. И. Хлодовский
.
Соч.: Opera latine..., v. 1—3, Napoli, 1879—91; Opere italiane, 2 ed., t. 1—3, Bari, 1925—27; в рус. пер. — Изгнание торжествующего зверя, [СПб], 1914; О героическом энтузиазме, М., 1953.
Лит.: Антоновский Ю. М., Джордано Бруно, его жизнь и философская деятельность, СПб, 1892; Ольшки Л., История научной литературы на новых языках, т. 3, М.—Л., 1933, с. 3—48; Веселовский А. Н., Джордано Бруно. Биографический очерк, в его кн.: Избр. статьи, Л., 1939; Джордано Бруно, Библиография переводов его сочинений и литературы о нем на русском языке, «Докл. и сообщения филологического института [ЛГУ]", 1949, в. 1; Баев К. Л., Создатели новой астрономии. Коперник. Бруно. Кеплер. Галилей, [2 изд.], М., 1955; Рожицын В. С., Джордано Бруно и инквизиция, М-, 1955; Штекли А., Джордано Бруно, М., 1964; Горфункель А., Джордано Бруно, М., 1965: Де Санктис Ф., История итальянской литературы, т. 2, М., 1964; Боянов С., Философията на Джордано Бруно, София, 1969; Silvestrini V., Bibliografia delle opere di G. Bruno..., Pisa, 1926.
Дж. Ф. Бруно.
Советская историческая энциклопедия:
(Bruno), Джордано (Филиппо) (1548 — 17.II.1600) — итал. мыслитель, борец против схоластики и католич. церкви, страстный пропагандист материалистич. мировоззрения (в форме пантеизма). Род. в местечке Нола, близ Неаполя. В 1566-75 обучался в монастырской школе доминиканского ордена, получил сан священника и степень доктора философии. Обвиненный в ереси, бежал сначала в Рим и Сев. Италию, а затем — за Альпы. В 1579-92 жил в Женеве, Тулузе, Париже, Оксфорде, Виттенберге, Праге, Франкфурте. В лекциях и на диспутах выступал против господствовавшей аристотелевско-схоластич. системы и отстаивал свое учение. Бурный темперамент, смелый и резкий характер Б. проявились также в его язвит. нападках на схоластиков и церковников. По возвращении в Италию был арестован (1592, Венеция) и в течение 8 лет томился в застенках венецианской, а затем рим. инквизиции. Судя по протоколам процесса (см. "Джордано Бруно и инквизиция. Протоколы процесса Джордано Бруно в венецианской инквизиции", в кн.: Вопросы истории религии и атеизма, т. 1, 1950, а также "Джордано Бруно перед судом инквизиции". (Краткое изложение следственного дела Джордано Бруно), там же, т. 6, 1958), Б. разделял взгляды антитринитариев. Он неоднократно высказывался также против церк. собственности и один раз за ее секуляризацию. Обвиненный в ереси и свободомыслии, Б. после нескольких дней слабости и колебаний, вызванных, быть может, надеждой вырваться из рук инквизиции, смело защищался, не отступая от высказанных им идей. Когда был оглашен приговор — мучительная казнь на костре, Б. заявил инквизиторам: "Вероятно, вы с большим страхом произносите приговор, чем я выслушиваю его". Казнь была совершена 17 февр. в Риме на Площади цветов (Campo di Fiori).
=====
Мировоззрение Б. сложилось под влиянием неоплатоников, антич. материалистов: Эмпедокла, Анаксагора, Демокрита, Эпикура, Лукреция, материалистически истолкованного Парменида, пифагорейцев, а также Николая Кузанского и Николая Коперника. Больше, чем все другие натурфилософы эпохи, Б. отождествлял бога и природу, являющуюся, по его убеждению, "богом в вещах" ("Изгнание торжествующего зверя"). Природу он понимал как единый организм, одушевленный мировой душой, а все вещи — как в той или иной форме обладающие жизнью (гилозоизм). Материю, или, точнее, субстанцию, постигаемую не чувствами, а только умом и даже интуицией и отождествляемую с богом, он рассматривал как единственно активное начало, лежащее в основе всех без исключения природных процессов, включая человека. Резко выступая против характерного для схоластич. мировоззрения противопоставления бесконечного бога конечному, созданному им миру, Б. вслед за Николаем Кузанским и еще более решительно, чем он, растворял бесконечного бога в природе и приходил тем самым к выводу о бесконечности последней. Исходя из этого, Б. освободил гелиоцентрич. теорию Коперника от пережитков схоластич. космологии. Он возродил древнюю идею о бесконечности Вселенной и бесчисленности составляющих ее миров: звезды — Солнца далеких миров, имеют своих спутников, к-рых мы не видим вследствие их колоссальной удаленности от нас (подтверждено астрономией последних десятилетий); др. миры тоже населены. Имя Б. пользуется исключит. популярностью как в самой Италии, так и за ее пределами.
=====
Соч.: Opera latine conscripta publicis sumptibus edita, t. 1-3, Napoli — Firenze, 1889-91; Opere italiane, 2 ed., t. 1-3, Bari, 1925-27; в рус. пер. — О причине, начале и едином, в его кн.: Диалоги, М., 1949, с. 163-293; О бесконечности, вселенной и мирах, там же, с. 295-448.
=====
Лит.: Рожицын В. С., Джордано Бруно и инквизиция, М., 1955; Badaloni N., La filosofia di G. Bruno, Firenze, 1955.
=====
В. В. Соколов. Москва.
Новейший философский словарь:
БРУНО (Bruno) Джордано Филиппе (1548-1600) — итальянский естествоиспытатель, натурфилософ и поэт, доминиканский монах, бежал из монастыря (1576). Основные работы: «О причине, начале и едином» (1584), «О бесконечности, Вселенной и мирах» (1584), «Изгнание торжествующего зверя» (1584), «О героическом энтузиазме» (1585), «Светильник тридцати статуй» (1587), «Сто шестьдесят тезисов против математиков и философов нашего времени» (1588), «Свод метафизических терминов» (1591), «О безмерном и неисчислимых» (1591), «О монаде, числе и фигуре» (1591), «О составлении образов» (1591) и др. Проповедовал свои идеи в университетах Англии, Германии, Франции, Швейцарии. Приговорен к смертной казни инквизицией за ересь. Сожжен на костре в Риме. Учение Б. — гениальный поэтический пантеизм, основанный на новейших достижениях естественнонаучного знания (особенно гелиоцентрической системе Коперника) и фрагментах эпикуреизма, стоицизма и неоплатонизма, Бесконечная вселенная в целом — это Бог — он находится во всем и повсюду, не «вне» и не «над», но в качестве «наиприсутствующего». Универсум движим внутренними силами, это вечная и неизменная субстанция, единственно сущее и живое. Единичные вещи изменчивы и вовлечены в движение вечного духа и жизни в соответствии со своей организацией. Б. неоднократно отождествлял Бога с природой, с ее разнообразными процессами и вещами, с материей (по Б., «божественным бытием в вещах»). В целом, пантеизм Б., материалистический в ряде своих положений, содержал определенную легитимизацию и реабилитацию материи (того начала, которое, по Б., «все производит из собственного лона») в контексте преодоления схоластической концепции существования множества «форм», не связанных с материей. Согласно Б., элементарные фрагменты сущего, «minima» (монады) одновременно относятся к материальному и психическому; свойства микрокосма (как интеллектуальные, так и психические) Б. распространяет на природу в целом. Все бытие таким образом трактуется Б. в рамках парадигм панпсихизма и гилозоизма. «Мир одушевлен вместе со всеми его членами», а душа может рассматриваться как «ближайшая формирующая причина, внутренняя сила, свойственная всякой вещи». Мировая же душа у Б. — носитель такого атрибутивного свойства как «всеобщий ум», универсальный интеллект. Понятие Бога в результате замещается Б. понятием «мировая душа». Согласно Б., земной и небесный миры физически однородны, не возникают и не исчезают, образуя лишь неисчислимое количество разнообразных сочетаний. Бесчисленные солнца со своими населенными (по Б., «другие миры так же обитаемы, как и этот») планетами движутся по собственным орбитам. «Вселенная есть целиком центр. Центр Вселенной повсюду и во всем». (В отличие от Коперника, Б. преодолел постулаты о конечности мироздания, замкнутого сферой «неподвижных» звезд, и о статичном Солнце как центре Вселенной). Космология Б., пересматривая тезис Аристотеля и схоластов о дуализме земного и небесного, постулировала воду, огонь, землю и воздух в качестве элементов всего мироздания. Допущение Б. о том, что мировая душа с необходимостью порождает не только феномен одушевленности, но также и населенность множества иных миров реально трансформировало категорию «Универсума» в понятие «Вселенная» — вместилище самых различных форм жизни, отличных от земных в том числе. Лучшая процедура служения Богу (»монаде монад») — познание законов универсума и законов движения, а также осуществление жизни в соответствии с этим знанием (цель философии у Б. — постижение не трансцендентно-суверенного Бога христианства, а «Бога в вещах»). Вера, по В., «требуется для наставления грубых народов, которые должны быть управляемы», в то время как философские изыскания по поводу «истины относительно природы и превосходства творца ее» предназначены лишь тем, кто «способен понять наши рассуждения». Стремление к пониманию естественного закона, согласно Б., — самый высоконравственный удел. Волю Бога, по мнению Б., необходимо искать в «неодолимом и нерушимом законе природы, в благочестии души, хорошо усвоившей этот закон, в сиянии солнца, в красоте вещей, происходящих из лона нашей матери-природы, в ее истинном образе, выраженном телесно в бесчисленных живых существах, которые сияют на безграничном своде единого неба, живут, чувствуют, постигают и восхваляют величайшее единство...». Важную роль в кон-ституировании новоевропейской культурной парадигмы сыграло и переосмысление Б. куртуазного лирического канона в свете философской традиции, наполнение его радикально новым — гносеологическим — содержанием: идущая от трубадуров идея семантического совпадения «небесной любви» к Донне с восхождением к божественному благу трансформируется у Б. в своего рода интеллектуальный героизм любви к мудрости, в рамках которого «философия предстает обнаженной перед... ясным разумением». Мудреца — искателя истины — Б. сравнивает в этом отношении с Актеоном, преследующим богиню «в лесах» (т.е. непознанных сферах, «исследуемых самым незначительным числом людей») и «меж вод» (т.е. в зеркалах подобий, отражений и проявлений истины), — но если созерцание божественной наготы обращает Актеона в зверя, неся ему смерть, то для мудреца, созерцающего истину, Б. видит радикально иную перспективу: пророчески предрекая себе «смерть, принесенную мыслями», он, тем не менее, видит в «героическом энтузиазме» познания путь к божественному подъему, «...едва лишь мысль взлетает, // Из твари становлюсь я божеством //... // Меня любовь преображает в Бога». Возвышенный полет любви обретает у Б. характер философского взлета духа, и любовь к мудрости наделяется ореолом интеллектуального эротизма. «Героический энтузиазм» Б. (как он сам обозначил собственное мировосприятие) по значению для истории свободного человеческого Духа не уступает интеллектуальным подвигам самых гениальных мыслителей всех времен. 9 июня 1889 в Риме на площади Цветов — месте сожжения Б. — в присутствии 6000 делегатов от народов и стран мира был открыт памятник Б.
Новая философская энциклопедия:
БРУНО (Bruno) Джордано (1548, Нола – 17 февраля 1600, Рим) – итальянский философ и поэт. Родился в семье военного, состоявшего на службе у оккупировавших юг Италии испанцев. Отец Бруно был другом известного поэта Л.Тансилло, образ которого Бруно воскресит в одном из своих диалогов. Окрашенная эпикурейским вольнодумством поэзия от Лукреция до Тансилло будет сопровождать Бруно всю жизнь. Крещеный как Филиппо, он после поступления в доминиканский монастырь (1566) принимает монашеский обет и получает имя Джордано. Подозреваемый в ереси арианского типа бежит в Рим, потом через Савойю в Женеву, где попадает в тюрьму за резкую критику одного из кальвинистов. Освободившись, едет во Францию, читает лекции в Тулузе, потом в Париже, где находит поддержку у короля Генриха III. В Англии благодаря покровительству французского посла получает возможность спокойно работать и пропагандировать свое учение. Здесь создает самые известные свои произведения – итальянские диалоги, в которых философская мысль впервые в истории Европы заговорила на живом народном языке. Потом живет в Париже, затем в Германии, возвращается в Италию, где в мае 1592 его по доносу арестовывают и передают в руки сначала венецианской, а потом и римской инквизиции. После некоторых колебаний Бруно проявляет редкое упорство в отстаивании своих убеждений, отказывается отречься от них, в результате чего он был сожжен в Риме как нераскаявшийся еретик.
Философская мысль Бруно неотделима от мифопоэтической формы ее представления, насыщенной аллегориями, образами античной словесности, в ней чувствуется влияние традиции дидактической поэзии, риторики, многих течений средневековой и ренессансной мысли, что создает из творчества этого философа-поэта уникальный памятник культуры позднего Возрождения. Центральные интуиции Бруно – идея всеединства и идея бесконечности – объединяются им в одну идею бесконечной единой всецелостности, являющейся живым тождеством всех противоположностей, в т. ч. таких фундаментальных онтологических категорий, как возможность и действительность, материя и форма и т.п. В отличие от неоплатоников и досократиков, которые, как считал Бруно, близко подошли к постижению этой идеи, Аристотель не сумел помыслить такое всеединство и своим авторитетом на долгие годы затруднил его познание. Для раскрытия содержания этой интуиции Бруно использует как рациональные модели (напр., проводя аналогию между единицей и единым), так и различные художественные символы (типа «светящейся ночи»). Мощную поддержку для мыслительного конструирования подобного абсолюта он находит в учении «божественного» Николая Кузанского [НИКОЛАЙ КУЗАНСКИЙ]о «совпадении противоположностей». Наблюдаемые вещи как «следствия» бесконечного единого, являющегося первопричиной всего, мы можем, по Бруно, познавать с помощью нашего разума, но от положительного познания подобного рода само единое начало ускользает. Поэтому здесь необходимо отрицательное познание, идею которого в духе апофатической теологии Псевдо-Дионисия Ареопагита разрабатывал Николай. «Абсолютнейшая действительность, тождественная с абсолютной возможностью, – говорит Диксон, ученик Бруно и персонаж его диалога, – может быть схвачена интеллектом лишь путем отрицания» («Диалоги». М., 1949, с. 246). Понятия минимума и максимума, свертывания и развертывания единого и многого, идея качественной однородности вселенной и связанный с нею принцип относительности, несовместимые с иерархическим и ограниченным космосом Аристотеля, и многие другие моменты «философии рассвета» берутся ее создателем у Николая Кузанского. Однако если только Бог признается актуально бесконечным, то у Бруно этот атрибут переносится и на вселенную, так что они максимально, почти до отождествления, сближаются. Правда, между ними все же остается различие, состоящее в том, что, если Бог «совершенно» (totalmento) бесконечен, то бесконечность вселенной лишена подобного совершенства из-за наличия в ней внеположных друг другу частей. Кроме того, если у Николая Кузанского интуиция всеединства как вездесущего божества («все во всем») согласовалась с догматом о вочеловечивании Бога, то Бруно, еще в стенах монастыря вступивший на путь разрыва с христианской традицией, стремился обрести новую религиозность на путях возвращения к натуралистической магической религии древних египтян, представленной в сочинениях «Герметического корпуса», который был переведен на латынь Фичино [ФИЧИНО].Как христианский неоплатонизм Николая Кузанского, так и христианизированный герметизм Фичино дехристианизируются у Бруно. Отсутствует у него и высокая оценка математики и количественного подхода как познавательного средства: возражая Николаю Кузанскому, он говорит: «Нам нет нужды прибегать к математическим фантазиям, когда мы говорим об естественных вещах» (там же, с. 369).
В первый период своего философского развития («Тени идей», «De umbris idearum», 1583) Бруно заимствует механизм построения бесконечного всеединства в представлениях неоплатоников об эманации [ЭМАНАЦИЯ].Всеединство как абсолютная субстанция, высшее и единое начало, «развертывает» в своих «эманациях» то, что в нем содержится в «свернутом» виде, оно при этом как бы «рассыпается» в многообразии вещей чувственно данного мира, выступающего завершением этой «лестницы» нисхождений и соответственно восхождений (проходя ту же самую «лестницу» в обратном порядке, интеллект возвышается от чувственного многообразия к единому). Во второй период своего творчества, отразившийся прежде всего в его итальянских диалогах, свою центральную идею о бесконечном всеединстве Бруно развивает как метафизически («О причине, начале и едином», 1584), так и космологически («Пир на пепле», «La cena de la ceneri», 1584 и «О бесконечности, вселенной и мирах», «De l’infnito, universo et mondi», 1584), a также развертывает ее религиозно-нравственные, гносеологические и эстетические импликации («Изгнание торжествующего зверя», «Spaccio della bestia trionfante», 1584 и «О героическом энтузиазме», «De gl’eroici furori», 1585). В этот период к наследию неоплатонизма присоединяются влияния атомизма Эпикура и Лукреция, а также досократиков, включая Анаксагора, Гераклита и Парменида, причем Пифагор иногда ставится выше Платона.
В последний период творчества у Бруно все более сказывается влияние пифагореизма, а также скорее метафизического, чем физического атомизма (лат. поэмы, опубликованные в 1591: «О монаде, числе и фигуре», «De monada, numero et figura», «О неизмеримом и неисчислимом», «De immenso et innumerabilibus», и «О тройном минимуме и об измерении», «Detriplici minimo et mensura»). Бесконечное всеединство конструируется теперь с помощью «минимумов», или «атомов» всего сущего, являющихся как бы его «семенами». Идея «совпадения противоположностей» в духе Николая Кузанского и здесь служит основным методом такого конструирования. Так, напр., «минимум» и «максимум» как лишенные размеров (один в силу своей абсолютной малости, а другой – как абсолютно большое) совпадают друг с другом, причем такое совпадение описывается с помощью представления о «сфере», выступающей в качестве самой емкой по своим возможностям формой, поглощающей все остальные по принципу предельного перехода. Бруно пытается также объединить гилеморфизм Аристотеля с механицизмом атомистов. Это ему удается благодаря принципу «всеобщей одушевленности» (animazione universale) и учению о «внутреннем художнике» (artifice interno), придающим его атомизму и учению в целом анимистический и динамический характер. Точно так же Бруно стремится преодолеть противоположность материи и формы, подчеркивая активность материи как формообразующего начала. В результате материя утрачивает некоторые принятые у платоников и перипатетиков характеристики и становится «божественной сущностью» (cosa divina), «великолепной родительницей и матерью природы». Сконструированный т.о. абсолют отождествляется Бруно с Богом так, что возникающее при этом философское учение по праву должно называться пантеизмом, хотя полной имманентности Бога природе или вселенной у Бруно нет, ибо он всегда подчеркивает, что вселенная есть только его «великое подобие» и «великий образ» (il grande simulacro, la grande imagine).
Пантеистическая метафизика всеединства тесно связана у Бруно с его инфинитистской космологией, на создание которой сильно повлияло учение Коперника (а также Лукреций, средневековые мыслители, учившие о бесконечном всемогуществе Бога, и, разумеется, Николай Кузанский). Еще находясь в монастыре, Бруно познакомился с книгой Коперника, тогда еще не запрещенной и почти никому неизвестной. Учение Коперника было воспринято им с воодушевлением как знак «восхода истинной древней философии». Однако в инфинитизации вселенной Бруно пошел дальше него, решительно устранив все ограничивающие мир «сферы» и перейдя от гелиоцентрической и неопределенно большой, но все же не бесконечной вселенной Коперника к актуальной бесконечной вселенной, наполненной бесчисленным множеством обитаемых одушевленных миров, этих «великих животных» (grandi animali), существующих не в пустом пространстве, как у античных атомистов, а в питающей их среде, которая их «охватывает, хранит, движет и производит». Бруно рисует величественную картину содружества таких миров, которые подобно Земле в ее вращении вокруг своей оси руководствуются жизненной необходимостью, поворачивая свои «спины» к своим солнцам с тем, чтобы они, освещая и согревая их, поддерживали на их поверхности существование живых организмов. Миры наделены у Бруно не только жизнью, эмоциями, разумом, но и «достоинством», состоящим в том, что они выступают «посланниками и вестниками великолепия высшего единства, которое в музыкальной гармонии образует стройный порядок, являясь живым зерцалом бесконечного божества» (там же, с. 141). Бруно приписывает мирам, во-первых, бесконечно быстрое движение (pulso infinito), когда покой и движение совершенно совпадают, а во-вторых, движение с конечной скоростью. Бесконечное движение выражает приобщенность миров к «мировой душе» (l’anima del mondo) и к божественному первоначалу, а конечное имеет своим источником собственную внутреннюю силу (virtu intrinseca) движущегося тела. Тем самым теория движения Бруно радикально отличается от теории внешних двигателей у перипатетиков. Принимая некоторые постулаты аристотелевской теории движения (принцип противоположностей, конечность движений), Бруно решительно отказывается от принципа «естественных мест» и абсолютного характера качественных различий «тяжелого» и «легкого».
Учение Бруно содержало немало опережающих его время идей, предвосхищавших будущие научные открытия. Так, напр., используя типичную для герметизма аналогию между человеком как микрокосмом и вселенной как макрокосмом, Бруно задолго до открытия Гарвея выдвинул идею о круговом обращении крови в организме. Диалог «Пир на пепле» повлиял на развитие учения о магнитных явлениях у Гильберта. Космологические идеи Бруно были известны Кеплеру, его пантеистическая философия всеединства повлияла на Спинозу, вдохновляла Толанда и Шеллинга, а его построения в рамках герметического искусства памяти в духе Р.Луллия были близки Лейбницу, который, познакомившись с его космологией и признавая проницательность Бруно, тем не менее, отметил, что он все же «превысил пределы разумного» (Toland – Leibniz Letters About Bruno’s Philosophy. – Paterson A.M.The Infinite Worlds of Giordano Bruno. Springfield, 1970, p. 177).
Сочинения:
1. Opera latine..., vol. 1–3. Neapoli – Florentiae, 1879–91;
2. Dialoghi italiani: Dialoghi metafisici e dialoghi moral. Firenze, 1958;
3. рус. пер. – Диалоги. M., 1949;
4. О героическом энтузиазме. M., 1953;
5. Изгнание торжествующего зверя. Самара, 1997.
Литература:
1. Карсавин Л.П. Джордано Бруно. Берлин, 1923;
2. Ольшки Л.История научной литературы на новых языках, т. 3. М. – Л., 1933, с. 3–48;
3. Штекли А. Джордано Бруно. М., 1964;
4. Горфункель А.X.Джордано Бруно. М., 1965;
5. Визгин В.П. Идея множественности миров. М., 1988, с. 137–196;
6. Йейтс Ф.Искусство памяти. СПб., 1997;
7. Documenti della vita di Giordano Bruno. Firenze, 1933;
8. Mercati A.Il sommario del processo di Giordano Bruno. Citta del Vaticano, 1942;
9. Ciusso L.Scienza e filosofia in Giordano Bruno. Napoli, 1955;
10. Michel P.-H.Cosmologie de Giordano Bruno. P., 1962;
11. Yates F.A.Giordano Bruno and the Hermetic Tradition. L., 1964;
12. Grnewald H.Die Religionsphilosophie des Nikolaus Cusanus und die Konzeption einer Religionsphilosophie bei Giordano Bruno. Marburg, 1970;
13. Ingegno A.Cosmologia e filosofia nel pensiero di Giordano Bruno. Firenze, 1978;
14. Giordano Bruno: Ieri e oggi, a cura di Gentile C.Bastogi, 1982.
В.П.Визгин
© «СловоТолк.Ру» — толковые и энциклопедические словари, 2007-2025