Толковый словарь Ефремовой:
Агасфер м.
1. Имя человека, осужденного — по библейскому сказанию — Богом на вечные скитания за то, что он оттолкнул Христа, когда того вели на распятие.
2. Употребляется как символ вечного скитальца, не находящего себе пристанища.
Большой энциклопедический словарь:
АГАСФЕР — см. Вечный жид.
Большая советская энциклопедия:
Агасфер
Персонаж легенд, возникших в средние века; «вечный жид», А. был якобы осужден богом на вечные скитания за то, что не дал Христу отдохнуть на пути к месту распятия. Образ А.-скитальца привлекал внимание многих писателей. Ему посвящены стихи К. Ф. Д. Шубарта, Н. Ленау, И. В. Гёте, философская драма Э. Кине, роман-сатира Э. Сю.
Лит.: Шубарт Х. Ф. Д., Легенда об Агасфере — «вечном жиде», под ред. и с предисл. М. Горького, П., 1919; Сю Э., Агасфер, т. 1—4, М.— Л., 1933—36.
Словарь по культурологии:
(лат. Ahasuerus), «Вечный жид», персонаж христианской легенды позднего западноевропейского средневековья. Имя А. — стилизованное библейское имя, произвольно заимствовано из ветхозаветного предания об Эсфири (где еврейским «Ahashwerosh» передается имя персидского царя Ксеркса); в более ранних версиях легенды встречаются и другие имена — Эспера-Диос («надейся на Бога»), Бутадеус («ударивший Бога»), Картафил. Согласно легенде, А. во время страдного пути Иисуса Христа на Голгофу под бременем креста оскорбительно отказал Ему в кратком отдыхе и безжалостно велел идти дальше; за это ему самому отказано в покое могилы, он обречен из века в век безостановочно скитаться, дожидаясь второго пришествия Христа, Который один может снять с него зарок. На возникновение легенды оказали влияние религиозно-мифологические представления о том, что некоторые люди являют собой исключение из общего закона человеческой смертности и дожидаются эсхатологической развязки (согласно Библии, таковы Енох и Илия) и что такая судьба должна постигнуть каких-то очевидцев первого пришествия Иисуса Христа (срв. Мф. 16:28); в легенде можно видеть реминисценцию ветхозаветного мотива проклятия Каину, которого Господь обрекает на скитания, ио запрещает лишать его жизни (Быт. 4:10-15). В ней отразились и некоторые аспекты отношения средневековых христиан к евреям: в них видели людей, не имевших родины и обреченных на скитания, но «чудом» сохранявших этническую и религиозную самобытность, а также живую реликвию «священной истории» Ветхого и Нового Заветов, убийц Христа и осквернителей «Завета с Богом», но в эсхатологическом будущем — примиряющихся с Богом через обращение к Христу наследников древнего обетования (так понимали во взаимосвязи Захар. 12:10, Ос. 1:7, Малах. 4:5, Мф. 17:10 и Рим. 11). Все эти моменты присутствуют в легенде об А.: это враг Христа, но в то же время свидетель о Христе, грешник, пораженный таинственным проклятием и пугающий одним своим видом как привидение и дурное знамение (срв. более позднее предание о Летучем голландце), но через само проклятие соотнесенный с Христом, с Которым непременно должен встретиться еще в «этом мире», а в покаянии и обращении способный превратиться в доброе знамение для всего мира. Структурный принцип легенды — двойной парадокс, когда темное и светлое дважды меняются местами: бессмертие, желанная цель человеческих усилий (срв. этот мотив в эпосе о Гильгамеше) в данном случае оборачивается проклятием, а проклятие — милостью (шансом искупления). В фольклорной традиции А. оказывался в отношениях взаимозаменяемости с другими фигурами скитальцев (Дикий охотник и др.) и вообще существами, с которыми возможна неожиданная и странная встреча (напр., Рюбецаль, горный дух средневековых легенд); как и они, он необходимо выступает (по самой структуре мотива) то жутким и опасным, то готовым на помощь и добрым. Легенда о «Вечном жиде» становится достоянием литературы с XIII в. По рассказу английского монаха Роджера Уэндоверского, вошедшему в «Большую хронику» (ок. 1250) Матвея Парижского, архиепископ, прибывший в Англию из Великой Армении, уверял, что лично знаком с живым современником и оскорбителем Христа по имени Картафил («сторож претория»?); он покаялся, крестился, принял имя Иосиф и ведет жизнь аскета и молчальника, отвечая только на благочестивые вопросы паломников; при встрече с Христом ему было 30 лет, и теперь он после каждой новой сотни лет возвращается к 30-летнему возрасту. Атмосфера этой версии — отголосок эпохи крестовых походов и великих паломничеств. В XV в. известны более мрачные и жестокие версии, в которых акцент переносится с раскаяния «Вечного жида» на его наказание (напр., он непрерывно ходит вокруг столпа в подземелье, или живет в заточении, за 9 замками, нагой и заросший, и спрашивает всех входящих к нему: «Идет ли уже Человек с крестом?»). В 1602 выходит анонимная народная книга «Краткое описание и рассказ о некоем еврее по имени А.» (в ней впервые герой легенды получает имя А.); переиздания, переводы и перелицовки на разных европейских языках следуют во множестве: образ бывшего иерусалимского сапожника, высокого человека с длинными волосами и в оборванной одежде, тяготеет над воображением целой эпохи (в 1603 «появление» А. засвидетельствовано горожанами Любека, в 1642 он «приходит» в Лейпциг; его «видят» в Шампани, в Бове и т. д.). В XVIII в. легенда об А. становится предметом всеобщих насмешек и уходит в деревенский фольклор (впрочем, печатное сообщение о встрече с А. было опубликовано в США в одной мормонской газете еще в 1868). Зато образ А. из предмета веры превращается в популярный предмет творческой фантазии. Молодой И. В. Гёте обращается к образу А., чтобы выразить новое, проникнутое историзмом представление о религиозно-психологической атмосфере в Иерусалиме времен Христа (фрагмент неоконченной поэмы «Вечный жид», 1774). К. Ф. Д. Шубарт трактует образ и сюжет в духе радикального просветительства («Вечный жид», 1787). Для романтиков сюжет легенды об А., дававший богатые возможности переходить от экзотических картин сменяющихся эпох и стран к изображению эмоций обреченности и мировой скорби, был особенно привлекателен; его разрабатывали П. Б. Шелли. И. К. Цедлиц и многие другие; в России — В. А. Жуковский (неоконченная поэма «Агасфер, Вечный жид»). Э. Кине (философская драма «А.», 1833) превратил А. в символ всего человечества, пережившего свои надежды, но чудесно начинающего свой путь заново. В авантюрном романе Э. Сю «Вечный жид» (1844 — 1845) А. выступает как таинственный благодетель, антагонист иезуитов. Современный вариант «агасферовского» сюжета о проклятии тяготящего, безрадостного бессмертия дал аргентинский писатель X. Л. Борхес в рассказе «Город бессмертных», героя которого примечательным образом зовут Иосиф Картафил, хотя топика христианской легенды как таковой полностью элиминирована (Картафил идентичен не то с римским легионером IV в., не то с Гомером, он не еврей и никогда не видел Христа).
Сергей Аверинцев.София-Логос. Словарь
Большой словарь иностранных слов:
[соб. др.-евр.] – 1) имя легендарного “Вечного жида”, который якобы был осуждён скитаться на земле “до конца мира”; 2) * человек, скитающийся всю жизнь, не находящий себе пристанища
Энциклопедия литературных героев:
АГАСФЕР (франц. Agasfer) — герой романа французского писателя Эжена Сю «Вечный жид» (1844-1845; в русских переводах — «Агасфер»). Легендарным прототипом образа А. послужил персонаж христианской легенды, возникшей в позднее средневековье. Согласно легенде, когда Христа вели на Голгофу, он, утомленный тяжестью креста, хотел присесть у дома одного еврейского ремесленника, но тот, озлобленный и измученный работой, оттолкнул его, сказав: «Иди, не останавливайся». «Я пойду,- сказал Христос,- но и ты будешь ходить до скончания века». С тех пор А. обречен на вечную жизнь и вечное скитание, до второго пришествия Христа,- только тогда с него будет снят этот грех.
Существует много литературных источников образа А. В XIII в. о нем пишет английский монах Роджер Уэндоверский. В 1602 г. вышла анонимная книга «Краткое описание и рассказ о некоем еврее по имени Агасфер». В XVII в. даже появляются сообщения о якобы имевших место встречах с А. (в Любеке, Лейпциге и в Шампани). В 1774 г. Гете создает фрагмент поэмы «Вечный жид». Сюжет об А. использовал в своих произведениях Шелли (драма «Эллада», 1822), наделивший А. чертами бунтаря. А. предстает и как олицетворение тысячелетней мудрости человечества. Он обладает даром предвидения и предсказывает воинственному султану Махмуду гибель его империи. Ян Потоцкий посвятил образу А. несколько глав в своем романе «Рукопись, найденная в Сарагосе» (1804). А. Потоцкого движется по воле чужих заклятий, имеющих власть над ним. Он рассказывает об истории своего рода и Израиля в период пришествия Христа. А. оказывается в числе торгующих в храме саддукеев, которых изгоняет оттуда Иисус. Но каждый раз, когда его рассказ подходит к известному эпизоду, А. в беспокойстве замолкает и исчезает. В России поэт Е.Бернет (А.К.Жуковский) написал романтическую поэму «Вечный жид» (1839). В.А.Жуковский обратился к этому образу в неоконч. поэме «Агасфер. Вечный жид».
Всемирную известность образ А. обрел после выхода авантюрного романа Эжена Сю «Вечный жид». Роман в виде фельетонов печатался в парижской газете «Constitucionel» в течение целого года и был столь популярен, что тираж газеты за это время увеличился в семь раз. Непосредственными литературными источниками образа А. для Эжена Сю послужили французский перевод книги Дж.Кроули «Салатьель, или Вечный жид» (1828) и мистическая поэма французского писателя и философа Э.Кине «Агасфер» (1833).
Образ А. в романе Сю получает совершенно неожиданную, отличную от предыдущих трактовку. Она заключает в себе не только мифологические, мистико-философские, но и социальные проблемы. Через А. автор пытается обосновать возможность и необходимость «социального мира», апологетом которого критика считала самого Э.Сю. «Во мне,- говорит А. в романе,- Господь предал проклятию все племя рабочих, вечно обделенное, вечно порабощенное, вечно блуждающее, как я, без отдыха и покоя, без награды и надежды...» А., когда-то озлобленный ремесленник, оттолкнувший измученного Христа, теперь раскаявшийся вечный странник. Он призывает людей отрешиться от злобы, поверить в завет Иисуса: «Любите друг друга». Вековые скитания научили его пониманию, сочувствию, любви и состраданию.
А. в романе вынужден наблюдать за борьбой между своими потомками (семья Реннепонов) и Орденом иезуитов, стремящимся отнять у них огромное наследство. Он выступает в роли таинственного благодетеля. Но даже помощь А. оборачивается бедой, приводящей к гибели его потомков. Он сочетает в себе мотивы «проклятого» и «апокалиптического» героя, что и подчеркивает Сю, усиливая мистические детали повествования (сапоги А. подкованы семью гвоздями в виде креста,- семеро его потомков гибнут, искупая грех А.). В этом смысле образ А. подобен другим литературным типам: Демону (Лермонтов), раскаявшемуся атаману разбойников Эусебио Благочестивому (Каль-дерон), Роберту-дьяволу (западноевропейские средневековые сказания).
А. Эжена Сю представляет феномен романтического героя в авантюрно-социальном романе. Часто он используется автором как мистический «deus ex machina» («бог из машины»), появляясь как раз в те моменты, когда писатель не может иными средствами развязать запутавшийся сюжетный узел.
Мотивы и сюжетные линии, навеянные образом А., продолжают жить в литературе и после романа Эжена Сю. Они явно проглядывают во многих героях Ф.М.Достоевского (Раскольников, Иван Карамазов). В неожиданной притчево-сатирической интерпретации образ А. использовали И.Ильф и Е.Петров в романе «Золотой теленок».
Лит.: Данилин Ю. Эпоха сороковых годов и «Агасфер» Эжена Сю
//Сю Э. Агасфер. М.; Л., 1933. Т.1; Пронин В. Певец милосердия, или Жизнь и творчество Эжена Сю
//Сю Э. Агасфер. М., 1992. Т.1.
А.Л.Цуканов
Мифологическая энциклопедия:
(лат. Ahasuerus)
«Вечный жид», персонаж христианской легенды позднего западноевропейского средневековья. Имя А. — стилизованное библейское имя, произвольно заимствовано из ветхозаветной легенды об Эсфири (где еврейским «hashwrsh» передается имя персидского царя Ксеркса); в более ранних версиях легенды встречаются и другие имена — Эспера-Диос («надейся на бога»), Бутадеус («ударивший бога»), Картафил. Согласно легенде, А. во время страдальческого пути Иисуса Христа на Голгофу под бременем креста оскорбительно отказал ему в кратком отдыхе и безжалостно велел идти дальше; за это ему самому отказано в покое могилы, он обречен из века в век безостановочно скитаться, дожидаясь второго пришествия Христа, который один может снять с него зарок. На возникновение легенды оказали влияние религиозно-мифологические представления о том, что некоторые люди являют собой исключение из общего закона человеческой смертности и дожидаются эсхатологической развязки (согласно Библии, таковы Енох и Илия) и что такая судьба должна постигнуть каких-то очевидцев первого пришествия Иисуса Христа (ср. Матф. 16, 28); в легенде можно видеть реминисценцию ветхозаветного мотива проклятия Каину, которого Яхве обрекает на скитания, но запрещает лишать его жизни (Быт. 4, 10-15). В ней отразились и некоторые аспекты отношения средневековых христиан к евреям: в них видели людей, не имевших родины и обреченных на скитания, но «чудом» сохранявших этническую и религиозную самобытность, а также живую реликвию «священной истории»Ветхого и Нового заветов, убийц Христа и осквернителей «завета с богом», но в эсхатологическом будущем — примиряющихся с богом через обращение к Христу наследников древнего обетования (так понимали во взаимосвязи Захар. 12, 10, Ос. 1, 7, Малах. 4, 5, Матф. 17, 10 и Рим. 11). Все эти моменты присутствуют в легенде об А.: это враг Христа, но в то же время свидетель о Христе, грешник, пораженный таинственным проклятием и пугающий одним своим видом как привидение и дурное знамение (ср. более позднее предание о Летучем голландце), но через само проклятие соотнесенный с Христом, с которым непременно должен встретиться еще в «этом мире», а в покаянии и обращении способный превратиться в доброе знамение для всего мира. Структурный принцип легенды — двойной парадокс, когда темное и светлое дважды меняются местами: бессмертие, желанная цель человеческих усилий (ср. этот мотив в эпосе о Гильгамеше) в данном случае оборачивается проклятием, а проклятие — милостью (шансом искупления). В фольклорной традиции А. оказывался в отношениях взаимозаменяемости с другими фигурами скитальцев (Дикий охотник и др.) и вообще существами, с которыми возможна неожиданная и странная встреча (напр., Рюбецаль, горный дух средневековых легенд); как и они, он необходимо выступает (по самой структуре мотива) то жутким и опасным, то готовым на помощь и добрым.Легенда о «Вечном жиде» становится достоянием литературы с 13 в. По рассказу английского монаха Роджера Уэндоверского, вошедшему в «Большую хронику» (ок. 1250) Матвея Парижского, архиепископ, прибывший в Англию из Великой Армении, уверял, что лично знаком с живым современником и оскорбителем Христа по имени Картафил («сторож претория»?); он покаялся, крестился, принял имя Иосиф и ведет жизнь аскета и молчальника, отвечая только на благочестивые вопросы паломников; при встрече с Христом ему было 30 лет, и теперь он после каждой новой сотни лет возвращается к 30-летнему возрасту. Атмосфера этой версии — отголосок эпохи крестовых походов и великих паломничеств. В 15 в. известны более мрачные и жестокие версии, в которых акцент переносится с раскаяния «Вечного жида» на его наказание (напр., он непрерывно ходит вокруг столпа в подземелье, или живет в заточении, за 9 замками, нагой и заросший, и спрашивает всех входящих к нему: «Идет ли уже человек с крестом?»). В 1602 выходит анонимная народная книга «Краткое описание и рассказ о некоем еврее по имени А.» (в ней впервые герой легенды получает имя А.); переиздания, переводы и перелицовки на разных европейских языках следуют во множестве: образ бывшего иерусалимского сапожника, высокого человека с длинными волосами и в оборванной одежде тяготеет над воображением целой эпохи (в 1603 «появление» А. засвидетельствовано горожанами Любека, в 1642 он «приходит» в Лейпциг; его «видят» в Шампани, в Бове и т. д.). В 18 в. легенда об А. становится предметом всеобщих насмешек и уходит в деревенский фольклор (впрочем, печатное сообщение о встрече с А. было опубликовано в США в одной мормонской газете еще в 1868). Зато образ А. из предмета веры превращается в популярный предмет творческой фантазии. Молодой И. В. Гете обращается к образу А., чтобы выразить новое, проникнутое историзмом представление о религиозно-психологической атмосфере в Иерусалиме времен Христа (фрагмент неоконченной поэмы «Вечный жид», 1774). К. Ф. Д. Шубарт трактует образ и сюжет в духе радикального просветительства («Вечный жид», 1787). Для романтиков сюжет легенды об А., дававший богатые возможности переходить от экзотических картин сменяющихся эпох и стран к изображению эмоций обреченности и мировой скорби, был особенно привлекателен; его разрабатывали П. Б. Шелли, И. К. Цедлиц и многие другие; в России — В. А. Жуковский (неоконченная поэма «Агасфер, Вечный жид»). Э. Кине (философская драма «А.», 1833) превратил А. в символ всего человечества, пережившего свои надежды, но чудесно начинающего свой путь заново. В авантюрном романе Э. Сю «Вечный жид» (1844-45) А. выступает как таинственный благодетель, антагонист иезуитов. Современный вариант «агасферовского» сюжета о проклятии тяготящего, безрадостного бессмертия дал аргентинский писатель X. Л. Борхес в рассказе «Город бессмертных», героя которого примечательным образом зовут Иосиф Картафил, хотя топика христианской легенды как таковой полностью элиминирована (Картафил идентичен не то с римским легионером 4 в., не то с Гомером, он не еврей и никогда не видел Христа).Лит.: Веселовский А. Н., Легенды о Вечном жиде и об императоре Траяне, «Журнал министерства народного просвещения», 1880, № 7-8; его же, К вопросу об образовании местных легенд в Палестине, там же, 1885, № 5; Еврейская энциклопедия, т. 6, СПБ, [6. г.], стб. 896-904; Zirus W., Ahasverus. der Ewige Jude, B.-Lpz., 1930; Liefmann В., Antichrist und Ahasverus, •Judaica», 1947, № 15. С. С. Аверинцев.
Орфографический словарь Лопатина:
орф.
Агасфер, -а
Большой психологический словарь:
1. Имя легендарного «вечного жида». Согласно старинной легенде, иерусалимский сапожник Агасфер оскорбил и ударил Христа, за что был осужден на вечное скитание. Легенда об Агасфере нашла свое отражение в произведениях многих писателей (Гете, Жуковского, Беранже, Ленау, Кине и др.).
2. В переносном смысле — человек, скитающийся всю жизнь, не находящий себе пристанища.
© «СловоТолк.Ру» — толковые и энциклопедические словари, 2007-2020