Определение слова «ирония»

Толковый словарь Ушакова:

ИРО́НИЯ, иронии, ·жен. (·греч. eironeia) (·книж. ). Риторическая фигура, в которой слова употребляются в смысле, обратном буквальному, с целью насмешки (лит.), напр. слова лисицы ослу: "Откуда, умная, бредешь ты, голова?" Крылов.
| Тонкая насмешка, прикрытая серьезной формой выражения или внешне положительной оценкой. В его похвалах чувствовалась злая ирония. Сказать что-нибудь с иронией.
• Ирония судьбы (·книж.) — насмешка судьбы, странная, непонятная случайность.

Большой энциклопедический словарь:

ИРОНИЯ (от греч. eironeia — притворство) — ..
1) отрицание или осмеяние, притворно облекаемые в форму согласия или одобрения...
2) Стилистическая фигура: выражение насмешки или лукавства посредством иносказания, когда слово или высказывание обретает в контексте речи смысл, противоположный буквальному значению или отрицающий его...
3) Вид комического, когда смешное скрывается под маской серьезного (в противоположность юмору) и таит в себе чувство превосходства или скептицизма.

Словарь эпитетов русского языка:

Безжалостная, безобидная, бичующая, бодрая, веселая, Вольтерова (устар.), вольтеровская, горькая, грубая, грустная, деликатная, добродушная, дружелюбная, едкая, жгучая, желчная, злая, злобная, изощренная, изящная, колючая, легкая, мефистофелевская, незлобивая, неприятная, нескрываемая, осторожная, пикантная, сдержанная, скрытая, терпкая, тонкая, тяжелая, тяжеловесная, убийственная, утонченная, холодная, ядовитая, язвительная. Бесплодная, кроваво-оскорбляющая, радостная, угрюмая.

Большой словарь иностранных слов:

Иронии, ж. [греч. eironeia] (книжн.). Риторическая фигура, в к-рой слова употребляются в смысле, обратном буквальному, с целью насмешки (лит.), напр. слова лисицы ослу: “Откуда, умная, бредешь ты, голова?” Крылов. || Тонкая насмешка, прикрытая серьезной формой выражения или внешне положительной оценкой. В его похвалах чувствовалась злая ирония. Сказать что-н. с иронией. І Ирония судьбы (книжн.) – насмешка судьбы, непонятная случайность.

Толковый словарь Кузнецова:

ирония
ИРОНИЯ -и; ж. [греч. eirneia — притворство]
1. Тонкая, скрытая насмешка. Говорить, глядеть с иронией. Не понимать, не чувствовать иронии. И. судьбы (нелепая, странная случайность). По иронии судьбы он оказался там, куда и не собирался. По злой иронии (как будто в насмешку). Не хотел после института возвращаться в родной город, но по злой иронии именно туда и попал работать.
2. Стилистический оборот, фраза, слово, в которых преднамеренно утверждается противоположное тому, что думают о лице или предмете.
Иронический (см.).

Малый академический словарь:

ирония
-и, ж.
1.
Тонкая, скрытая насмешка.
[Наша публика] не угадывает шутки, не чувствует иронии. Лермонтов, Герой нашего времени.
[Астров:] Вот ты глядишь на меня с иронией, и все, что я говорю, тебе кажется несерьезным. Чехов, Дядя Ваня.
Всегда она [бабушка] с иронией относилась к картам, а тут вдруг увлеклась гаданьем. Каверин, Два капитана.
2.
Стилистический оборот, фраза, слово, в которых преднамеренно утверждается противоположное тому, что думают о лице или предмете.

ирония судьбы
о нелепой странной случайности.

[греч. ’]

Орфографический словарь Лопатина:

орф.
ирония, -и

Толковый словарь Ожегова:

ИРОНИЯ, и, ж. Тонкая, скрытая насмешка. И. судьбы. (перен.: странная случайность).
• По злой иронии как будто в насмешку.
| прил. иронический, ая, ое.

Новая философская энциклопедия:

ИРОНИЯ (греч. ) – философско-эстетическая категория, отмечающая момент диалектического выявления (самовыявления) смысла через нечто ему противоположное, иное. Как риторическая фигура ирония связана с сатирой, а через нее – с комическим, юмором и смехом. Понятие иронии развивается из семантического комплекса, заключенного в греч. (ироник, т.е. притворщик), означающее человека, который говорит не то, что думает, что нередко сочетается с мотивом самоумаления, самоуничижения: Аристотель определяет иронию как извращение правды (т.е. «середины») в сторону умаления и противопоставляет иронию хвастовству (EN II 7, 1108 d 20 sqq.). По определению псевдоаристотелевской «Риторики к Александру», ирония означает «говорить нечто, делая вид, что не говоришь этого, т.е. называть вещи противоположными именами» (гл. 21). Будучи направлена на выявление противоречия между личиной и существом, между словами, делами и сущностью, ирония предполагает, т.о., определенную жизненную позицию, сопоставимую с позицией греч. киника и рус. юродивого. Такова «сократовская ирония», как ее понимал Платон: самоуничижение Сократа, его «неведение» (он знает, что ничего не знает), переходит в свою противоположность, позволяя обнаружить чужое «незнание» как иронический момент и подойти к высшему, истинному знанию. Уже сократовская ирония в ее платоновско-аристотелевском осмыслении соединяет в себе иронию как философско-этическую установку, давшую впоследствии иронию как эстетическую позицию, как риторическую фигуру (прием) и как момент самого человеческого бытия. Долговечная риторическая традиция (от 4 в. до н.э. до нач. 19 в.) кодифицирует иронию как прием в ущерб ее жизненно-практической общезначимости и диалектической функции. Новые подходы к иронии возникают в 17–18 вв. (в частности, у Вико и Шефтсбери), в эпоху барокко и классицизма, в связи с интенсивным осмыслением принципов творчества, творческого дара (ingenium) и т.д. Немецкие романтики (Ф.Шлегель, А.Мюллер и др.) предчувствуют реальную иронию исторического становления. Уже у Ф.Шлегеля ирония выступает как принцип универсального перехода внутри целого: «Ирония есть ясное сознание вечной подвижности, бесконечно-полного хаоса», «настроение, которое дает обзор целого и поднимается над всем условным». В иронии «негативность» берет верх над позитивностью, свобода – над необходимостью. Сущность романтической иронии состоит в абсолютизации движения, отрицания, в конечной нигилистической тенденции, которая любое целое как живой организм обращает в хаос и небытие – как бы в последний миг диалектического свертывания этого целого. Это вызвало резкую критику романтической иронии со стороны Гегеля. Однако романтизм заключал в себе и тонкое понимание опосредствующей роли «отрицания» в сложении всякого живого, в т.ч. художественного целого: уже у Ф.Шлегеля, затем у Зольгера ирония опосредует противоположные творческие силы художника и порождает произведение искусства как совершенное равновесие крайностей, когда идея уничтожается в реальном бытии, а действительность исчезает в идее. Ирония – это «средоточие искусства..., которое состоит в снятии идеи самой идеей», это «сущность искусства, его внутреннее значение» (Зольгер. Лекции по эстетике. – В кн.: Он же. Эрвин. М., 1978, с. 421). Гегель охарактеризовал иронию у Зольгера как принцип «отрицания отрицания», близкий к диалектическому методу самого Гегеля как «движущий пульс умозрительного рассуждения» (О «Посмертных сочинения» и переписке Зольгера». – В кн.: Гегель Г.В.Ф. Эстетика, т. 4. М., 1978, с. 452–500; Он же. «Философия права», § 140). С.Кьеркегор в диссертации «О понятии иронии...» (Ombegrabet ironi med tatigt hensyn til Socrates, 1841) впервые дал исторический анализ иронии – как сократовской, так и романтической. Однако сам Кьеркегор склонялся к своего рода ироническому экзистенциализму, утверждая, что «ирония бывает здоровьем, когда освобождает душу от пут всего относительного, и бывает болезнью, если способна выносить абсолютное лишь в облике ничто» (Uber den Begriff der Ironie, 1976, S. 83–84). Вообще, «ирония как негативное начало – не истина, но путь» (ibid., S. 231).
На рубеже 19–20 вв. в литературе возникают концепции, отражающие сложность взаимоотношений художественной личности и мира, напр. у Т.Манна: субъект, наделенный полнотой переживания и ищущий истину, ощущает трагическую связь и раскол с миром, чувствует свою принадлежность к такому миру ценностей, который в то же время подвергается глубокому сомнению и пребывает в состоянии кризиса.
Маркс и Энгельс неоднократно обращались к понятию иронии. В подготовительных материалах к диссертации «Различие между натурфилософией Демокрита и натурфилософией Эпикура» (1841) Маркс рассматривал иронию (сократовскую) как необходимую позицию, присущую философии «в ее отношении к обыденному сознанию»: «всякий философ, отстаивающий имманентность против эмпирической личности, прибегает к иронии»; сократовскую иронию «необходимо понимать... в качестве диалектической ловушки, при посредстве которой обыденный здравый смысл оказывается вынужденным выйти из всяческого своего окостенения и дойти... до имманентной ему самому истины» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 40, с. 112). Энгельс писал об «иронии истории», заключающейся в противоречии между замыслом и его воплощением, между реальной ролью исторических деятелей и их претензиями, шире – в противоречии между объективными закономерностями исторического развития и стремлениями людей, между исторической тенденцией и ее конечным итогом. Так, анализируя опыт буржуазных революций, он отмечал: «Люди, хвалившиеся тем, что сделали революцию, всегда убеждались на другой день, что они не знали, что делали,– что сделанная революция совсем не похожа на ту, которую они хотели сделать. Это то, что Гегель называл иронией истории, той иронией, которой избежали немногие исторические деятели» (там же, т. 36, с. 263; см. также т. 19, с. 497; т. 31, с. 198).
Литература:
1. Лосев А.Ф. Ирония античная и романтическая. – В кн.: Эстетика и искусство. М., 1966, с. 54–84;
2. Гулыга А.В. Читая Канта. – В кн.: Эстетика и жизнь, в. 4. М., 1975, с. 27–50;
3. Thomson J.А.К.,Irony, an historical introduction. Cambr. (Mass.), 1927;
4. Knox N. The word irony and its context, 1500–1755. Durham, 1961;
5. Strohschneider Kohrs I. Die Romantische Ironie in Theorie und Gestaltung. Tb., 1977;
6. Prang . Die Romantische Ironie. Darmstadt, 1980;
7. Behler E. Klassische Ironie, romantische Ironie, tragische Ironie. Darmstadt, 1981;
8. Japp U. Theorie der Ironie. Fr./M„ 1983.
Ал.В.Михайлов

Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона:

Оборот речи, основанный на способе мышления, противоположном идеализации, которая видит действительный мир в свете идеи (в субъективной окраске). И. смотрит на вещи с той стороны, с которой они представляются нам в отрицательных чертах, не соответствующих тому, что по внутреннему субъективному идеалу они должны были бы представлять; ироническое выражение подчеркивает несоответствие кажущегося с действительно существующим, прилагая к первому определения (эпитеты) последнего. Само слово И. — греческое, собственно означающее "притворство", — получило нынешнее свое значение благодаря Сократу, часто пользовавшемуся И. для уличения собеседника (И. Сократа, ). По способу пользования И. можно отличать И. наивно-добродушную, какую мы находим в иных хорах Аристофана, в речах некоторых женских персонажей Шекспира и в большинстве случаев у Сократа. Другой вид И. — злостный, не брезгающий никакими средствами, к которому во франц. языке применяется термин persiflage; такая И. встречается, напр., в "Разговорах богов" Лукиана, местами у Вольтера и у Гейне. Гегель порицал И., как миросозерцание, порожденное произволом и тщеславием субъективного я. Особый культ И. проповедовал Фр. Шлегель, который видел в ней подъем гениального индивидуума над пошлым.

Смотреть другие определения →