Большая советская энциклопедия:
I
Мережковский
Дмитрий Сергеевич [2(14).8.1866, Петербург, — 9.12.1941, Париж], русский писатель. Сын дворцового чиновника. Окончил историко-литературное отделение Петербургского университета. Первый сборник — «Стихотворения. 1883—1887» (1888). Книга «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы» (1893), прокламирующая Символизм и «мистическое содержание» искусства, в противовес реалистической литературе и гражданской поэзии 80-х гг., стала одним из первых программных документов русского декаданса. Наиболее известное сочинение М. — историческая трилогия «Христос и Антихрист» (ч. 1—3, 1895—1905), объединённая мистической идеей о вечной борьбе христианства и язычества. Схематизм и метафизика резко снижают художественное значение трилогии. Русская революция представляется М. в образе «грядущего хама». Антиреалистическая проповедь «нового религиозного сознания» (деятельность в «Религиозно-философском обществе» и в журнале «Новый путь», 1903—04) вызвала резкую отповедь Г. В. Плеханова («О так называемых религиозных исканиях в России. Евангелие от декаданса», 1909). Как литературный критик М. пытался трактовать творчество писателей в религиозно-идеалистическом духе («Толстой и Достоевский», т. 1—2, 1901—1902; «Гоголь и чорт», 1906, и др.), резко отрицательно относился к творчеству М. Горького.
Враждебно встретив Октябрьскую революцию 1917, М. в 1920 эмигрировал; писал романы, религиозно-философское эссе, стихи и статьи в резко антисоветском духе. Во время 2-й мировой войны 1939—45, находясь во Франции, занял коллаборационистскую позицию к нацистским оккупантам.
Соч.: Полн. собр. соч., т. 1—24, М., 1914; Тайна трёх. Египет и Вавилон, Прага, [1925]; Рождение богов. Тутанхамон на Крите, Прага, [1925]; Наполеон, т. 1—2, Белград, 1929; Тайна Запада. Атлантида — Европа, ч. 1—2, Белград, 1930; Данте, т. 1—2, Брюссель — Париж, 1939.
Лит.: Горький М., Разрушение личности, О белоэмигрантской литературе, Собр. соч., т. 24, М., 1953; Плеханов Г. В., Искусство и общественная жизнь, в его кн.: Литература и эстетика, т. 1, М., 1958; Горбов Д., Мертвая красота и живучее безобразие, «Красная новь», 1926, кн. VII; История русской литературы, т. 10, М. — Л., 1954, с. 764—99; Русская литература конца XIX — начала XX в. 1901—1907, М., 1971; Русская литература конца XIX — начала XX в. 1908—1917, М., 1972; История русской литературы конца XIX — начала XX века. Библиографический указатель, М. — Л., 1963.
С. И. Григорьянц.
II
Мережковский
Константин Сергеевич [23.7(4.8).1855, Петербург, — 10.1.1921, Женева], русский биолог. Брат Д. С. Мережковского (См. Мережковский). Окончил Петербургский университет (1880). Профессор Казанского университета (1902—14). Труды по ботанике (морфологии и систематике диатомовых водорослей и лишайников), зоологии (систематике инфузорий, губок, кишечно-полостных), антропологии. Один из основоположников теории Симбиогенеза, основываясь на которой предложил оригинальную систему органического мира с делением его на три царства: микоиды (грибы, бактерии, синезелёные водоросли), растения и животные. Указал на эволюционное значение неотении (См. Неотения) и олигомеризации органов (См. Олигомеризация органов).
Соч.: Теория двух плазм как основа симбиогенезиса, нового учения о происхождении организмов, Каз., 1909; Конспективный курс общей ботаники, ч. 1, Каз., 1910.
Словарь по культурологии:
Дмитрий Сергеевич Мережквский (1865-1941)
писатель, лит. критик, публицист, религ. философ рус. серебряного века. В 1884-88 – студент ист.-филол. ф-та С.-Петербург. ун-та, где прошел период увлечения позитивизмом (Спенсер, Конт, Милль, Дарвин) и неудовлетворенности им, испытал влияние народнич. идеологии и лит-ры, впервые почувствовал интерес к религ. исканиям и новейшей франц. лит-ре. Совокупность этих противоречивых тенденций определила дальнейшее развитие М. как художника и мыслителя. В 1889 М. женился на 3. Гиппиус, ставшей неизменным спутником его жизни и его единомышленником во всех духовных исканиях.
В 90-е гг. М. сближается с редакцией журн. “Сев. вестник” (А. Волынский, Л. Гуревич), вокруг к-рого начинает формироваться группа рус. символистов, и становится одним из теоретиков и практиков рус. Символизма. Однако М. не удовлетворился одной литературно-худож. деятельностью: он стремился к реализации культурного синтеза, где ведущую роль должны были сыграть философия, религия и общественно-полит. активность творч. мысли. Один из инициаторов и ярких представителей богоискательства, М. не только вовлекал философско-религ. и социально-полит. вопросы в свою культурологич. эссеистику и публицистику; в 1901-03 М. организует в Петербурге Религиозно-филос. собрание (закрыто по решению Св. Синода) со своим печатным органом (журн. “Новый путь”, 1903-04; в 1905 выходил под названием “Вопросы жизни”), в 1907-17 возобновленное как Религиозно-филос. об-во. В 1906-14 М. и Гиппиус живут в Париже, время от времени приезжая в Россию. В конце 1919 они окончательно эмигрируют, осуществив побег через Минск и Варшаву в Париж (где у М. была с дореволюц. времени собств. квартира). Здесь разворачивалась последующая лит. деятельность М. — в рамках культуры рус. зарубежья. Среди обществ. акций М. — создание литературно-филос. об-ва-клуба “Зеленая лампа” (1926), выросшего из воскресного лит. салона М. и Гиппиус; его стеногр. отчеты печатались в париж. журн. “Новый корабль”.
Своеобразие творчества М. в том, что в своих худож. произведениях (начиная со сборника стихов “Символы”, 1892, и прозаич. трилогии “Христос и Антихрист”, 1896-1905) он прежде всего религ. философ, подчиняющий повествование, сюжет, систему образов, даже истор. материал, нередко дающий М. тему повествования, заданной рассудочной концепции, составляющей гл. содержание лит. сочинений М.; в произведениях философско-публицистич. М. прежде всего художник, подчиняющий логико-понятийную конструкцию образно-ассоциативному видению целого (двухтомное исследование “Л. Толстой и Достоевский”, 1901-02; “Гоголь и черт”, 1906; “Две тайны рус. поэзии”, 1915; сб. филос. эссеистики “Вечные спутники”, 1897; “Грядущий Хам”, 1906; “Не мир, но меч: К будущей критике христианства”, 1908; “В тихом омуте”, 1908; “Больная Россия”, 1910 и др.). М. создает не только новый жанр — культурологич. эссеистики, но и новую область культурной деятельности, где более или менее органично сплавляются искусство и философствование, религ. искания и полит. публицистика, литературно-худож. повествование на отвлеченно-филос. темы и беллетризация религиозно-филос. утопий. Не методол. эклектизм, но культурологич. синтез разл. областей знания и типов творч. деятельности — в этом состоит истор. значение творчества М. Этот синтез принципиально изменяет характер исходных синтезируемых явлений: религ. искания приобретают характер худож. фантазий, полит. прогнозы и анализы приближаются к апокалиптич. пророчествам, литературно-критич. анализы худож. явлений становятся культурфилос. моделями мира.
Не будучи по убеждениям ни западником, ни славянофилом, М. производил впечатление западника среди славянофилов и славянофила среди западников; он стремился и в отношениях культур и цивилизаций преодолеть дуализм Европы и России, достичь органич. синтеза взаимоисключающих тенденций. В своих компаративных культурологич. изысканиях М. вводит триаду: Запад — Россия — Восток, причем Россия, в его толковании, обладая опр. сходством и с Востоком (“новый Китай”), и с Западом (Франция, Германия, Англия), по преимуществу своеобразна, даже уникальна. Поэтому от России М. ожидает или всемирного спасения, или всемирной катастрофы, гибели, Апокалипсиса. М. стремится соединить традиции Чаадаева и Хомякова, Белинского и Вл. Соловьева, Некрасова и Тютчева. В 1921, в эмиграции, М. писал, имея в виду Октябрьскую революцию: “Наша русская беда — только часть беды всемирной”, “Мы – первые, но не последние”. Глубокий анализ явлении рус. культуры и рос. истории, своеобразный “мизантропич. патриотизм” приводили М. к точным и проницат. прогнозам в отношении России и ее истор. судьбы. Так, в эссе “Грядущий Хам” он почти за два десятилетия предсказал наступление в России тоталитаризма и описал черты его полит. строя и характер тоталитарной культуры. Зато представления М. о Западе оказались очень наивными и традиц. для отеч. культурологич. мысли: ему казалось, что рус. вопрос — это всемирный вопрос и спасение России от большевизма — осн. задача и смысл зап. цивилизации; потому он возлагал все надежды на “крестовый поход против коммунизма”: то на Пилсудского, то на Муссолини, то на Гитлера (каждый раз трагически разочаровываясь в своих иллюзиях и расчетах).
Гл. культурологич. проблема всех культурфилос. и худож. произведений М. — перевод бинарных, дуальных моделей, свойственных менталитету рус. культуры, на код тернарных (троичных) структур зап. ментальности. Для М. очевидно, что дуальные модели (типа Христос и Антихрист, дух и плоть, добро и зло, царство и рабство, революция и контрреволюция, истина и ложь, Россия и Запад, народ и интеллигенция и т.п.) чреваты расколом, взрывом, разрушит. трагедией для всех, ввергнутых в мир неразрешимых антиномий. Триады гораздо стабильнее, устойчивее: подобно Троице, они обладают свойством “нераздельности и неслиянности”, — это, по М., универсальная модель диалектики единого и многого, единства и борьбы противоположностей, начало культурного синтеза. М. не случайно тяготеет к трилогиям и трехчастным композициям своих произведений; многие свойства и понятия раскладываются у него по триадам: три лика Грядущего Хама, три лика будущего спасения России, три свойства большевизма, три отличит. черты символизма и т.д. По существу, проблема перекодирования диад в триады до сих пор остается одной из самых актуальных культурологич. задач культурно-типологич. исследований, особенно в связи с посттоталитарным развитием России.
Соч.: Полн. собр. соч.: В 17т. СПб., 1911-13; Полн. собр. соч.: В 24 т. М., 1914; Собр. соч.: В 4 т. М., 1990; В тихом омуте: Статьи и исследования разных лет. М., 1991; Больная Россия: Избр. Л., 1991; Воскресшие боги (Леонардо да Винчи). М., 1993; Акрополь: Избр. лит.-критич. статьи. М., 1991; Эстетика и критика: В 2 т. М.; Харьков, 1994-96; Л. Толстой и Достоевский. Вечные спутники. М., 1995; Иисус Неизвестный: В 2 т. М., 1996.
Лит.: Поварцов С. Траектория падения: (О лит.-эстетич. концепциях Д. Мережковского) // ВЛ, 1986, № 11; Соколов А.Г. Судьбы рус. лит. эмиграции 1920-х годов. М., 1991; Кондаков И. Перед страшным выбором: (Культурно-истор. генезис рус. революции) // ВЛ, 1993, № 6; Ильин И.А. Творчество Мережковского // Ильин И.А. Одинокий художник: Статьи, речи, лекции. М., 1993; Михайлов О.Н. Лит-ра рус. зарубежья. М., 1995; Гайденко П. Соблазн “святой плоти”: (Сергей Соловьев и русский серебряный век) // ВЛ, 1996, № 4.
И. В. Кондаков.Культурология ХХ век. Энциклопедия. М.1996
Новейший философский словарь:
МЕРЕЖКОВСКИЙ Дмитрий Сергеевич (1865-1941) — русский писатель и поэт, философ. Муж З.Н. Гиппиус. В качестве поэта, эссеиста и романиста выступил одним из зачинателей символизма в русской литературе. Один из организаторов (1901) Религиозно-философского общества, стремившегося гармонизировать отношения интеллигенции и церкви. Будучи воинствующим антикоммунистом и противником большевизма, эмигрировал из России в 1920. Основные сочинения: «О причинах упадка и новых течениях современной русской литературы» (1893), «Лев Толстой и Достоевский (1901-1903), «Христос и Антихрист» (1893-1906), «Грядущий Хам» (1906), «Не мир, но меч. К будущей критике христианства» (1908), «Больная Россия» (1910), «Зачем воскрес? (Религиозная личность и общественность) «(1916), «Тайна трех. Египет и Вавилон» (1925), «Тайна Запада. Атлантида и Европа» (1930), «Иисус неизвестный» (1932) и др. (Собрание сочинений М. было издано в Москве в 1914-1915 и уже тогда включало 24 тома). М. провозгласил жизненно важным для России создание «нового религиозного сознания». Согласно его убеждению, эволюционирующее христианство (в отличие от «истинного» или «первоначального»), иерархизируя начала человеческого мира, допустило неоправданный перекос в направлении сакрализации духовного начала, сопряженного с отрицанием святости плоти и ее проявлений. (Язычество же, царство Антихриста по сути своей, по М., допускало явную переоценку плотского начала в ущерб духу). Истинное же положение дел, по М., таково, что обе эти ипостаси человека находятся в неразрывном мистическом единстве, что находит свое выражение во всех великих таинствах раннего христианства: воплощении Бога во Христе, при котором слово становится плотью; евхаристии — причащении святых тайн и освящении плоти и крови; воскрешении — обретении плотью вечной жизни. «Новое религиозное сознание» (или «религия третьего Завета») поэтому органично обретало у М. не просто плотские, физические измерения, но также и явно очерчиваемую мыслителем сексуальную доминанту — М. всегда был демонстративно чужд «бесплотному идеализму», именуя свою позицию «мистическим реализмом» или «мистическим материализмом». (Согласно М., логика историко-философского процесса включает в себя «догматический идеализм» как тезис, «догматический материализм» как антитезис и «мистический материализм» как синтез). По мысли М., «...христианство — правда о небе, язычество — правда о земле, и в будущем соединении этих двух правд — полнота религиозной истины...». Традиционную модель познания, включающую эмпирический (получение знаний о физической Вселенной) и метафизический (выработка разумом репертуаров поведения и деятельности, аппликация которых на действительность делала бы принципиально осуществимой ее познаваемость для человека) аспекты, М. стремился дополнить познанием мистическим (мгновенным, интуитивным), направленным на приобщение к сверхрациональным истинам. Результатом изысков М. явилась его идея о том, что политическая революция в России необходимо будет сопряжена с духовным переворотом (»революцией духа»), итогом которых выступит устранение самодержавия царя-Бога (согласно М., в Московской России церковь оказалась подчиненной государству, а царь в результате приобрел статус земного божества) в пользу установления теократии Бога истинного. Вновь следуя базовым схемам гегелевской диалектики, М. четко определил реальное призвание и историческую роль коммунистической России исключительно как антитезиса России православной. Синтезом же данных стадий эволюции своей Родины М. полагал конституирование «третьей» России — истинно религиозной, теократической и мистически неуязвимой.
Новая философская энциклопедия:
МЕРЕЖКОВСКИЙ Дмитрий Сергеевич [2(14) августа 1865, Петербург – 9 декабря 1941, Париж] – русский писатель, литературный критик, религиозный мыслитель. В 1884–88 учился на историко-филологическом факультете Петербургского университета. Известность принесли ему литературные и литературно-критические труды: трилогия «Христос и Антихрист» (1896–1904), двухтомное исследование «Л.Толстой и Достоевский» (1901–02), сборники «Вечные спутники» (1897), «Грядущий Хам» (1906), «В тихом омуте» (1908), «Не мир, но меч» (1908) и др. Был среди организаторов Религиозно-философских собраний (1901–03) и петербургского Религиозно-философского общества (1907), участвовал в создании журнала «Новый путь». Мережковский – один из лидеров религиозного движения русской интеллигенции, выступавшей под лозунгом нового религиозного сознания и критически воспринимавшей как секуляризованную цивилизацию, так и «историческое христианство», не способное, по ее убеждению, противостоять бездуховным и безрелигиозным тенденциям в современном мире. Значительный период творчества писателя прошел за границей (эмигрировал вместе со своей женой З.Н.Гиппиус в 1920), где написаны «Тайна трех: Египет и Вавилон» (1925), «Тайна Запада: Атлантида-Европа» (1930), «Иисус Неизвестный» (1932) и многие другие произведения. Центральную роль в мировоззрении и творчестве Мережковского играла апокалиптическая тема. Спасение современного человечества, по его мнению, может придти только из области трансцендентного источника. Это – «второе пришествие». История, уже исчерпавшая себя в своем рутинном развитии, ведет к торжеству «грядущего Хама» – вырождающейся бездуховной мещанской цивилизации. В этом смысле утопическое «новое религиозное сознание», провозглашавшееся Мережковским, не только сознание апокалиптическое, ожидающее конца времен и наступления «религии Третьего Завета» (единства земного и небесного), но и сознание революционное, готовое к прорыву в чаемое катастрофическое будущее. История в своем собственном развитии завершается катастрофой. Религия спасает человечество «мистической революцией», радикальным духовным обновлением. Такой спасительной революцией для древнего мира стало пришествие Христа. Спустя два тысячелетия, считал писатель, христианство, несмотря на всю неполноту и несовершенство своих исторических форм, остается той духовной силой, которая может вновь спасти историю.
Сочинения:
1. Полн. собр. соч. в 24 тт. М, 1914;
2. Собр. соч. в 4 тт. М., 1990;
3. Письма Мережковского к П.П.Перцову (1890–1909). – «Рус. литература», 1991, № 2, с. 156–181; № 3, с. 133–158;
4. Записные книжки и письма Мережковского. – «Рус. речь», 1993, № 4, с. 30–34; № 5, с. 25–41;
5. Письма Мережковского супругам Пети (1908–1921). – «Новое литературное обозрение», 1995, № 12, с. 109–117;
6. Религиозное сознание и революция (Мережковские и Савинков в 1911). – ВФ, 1994, № 10, с. 138–142;
7. Письма к О.Л.Костецкой (1916). «Лица», Кн. 1, с. 170–183;
8. Письма к А.В.Амфитеатрову (1930–1936). «Звезда», 1995, № 7, с. 158–169.
Литература:
1. Гиппиус З.Н. Д.Мережковский, Париж, 1951;
2. Bedford С.Н. The Seeker;
3. D.S.Merezhkovsky. Lawrence (Kansas), 1975;
4. Pachmuss T. Merezhkovsky in exile: The Master of the genre of biographie-romancer. N.Y., 1990.
В.В.Сербиненко
© «СловоТолк.Ру» — толковые и энциклопедические словари, 2007-2020