Определение слова «насилие»

Толковый словарь Ефремовой:

насилие ср.
1. Физическое или психическое воздействие одного человека на другого.
2. Применение силы для достижения чего-либо, принудительное воздействие на кого-либо или на что-либо.
3. Злоупотребление властью; притеснение, беззаконие.

Большая советская энциклопедия:

Насилие
Применение тем или иным классом (социальной группой) различных, вплоть до вооруженного воздействия, форм принуждения в отношении др. классов (социальных групп) с целью приобретения или сохранения экономического и политического господства, завоевания тех или иных прав или привилегий.
Марксизм показал, что систематическое применение Н. в истории связано, прежде всего, с существованием антагонистических классов, т. е. объективными факторами, определяемыми в конечном счёте уровнем развития производительных сил. Н. в руках эксплуататорских классов является одним из главных средств сохранения или укрепления данной системы антагонистических общественных отношений, одним из условий её «нормального» функционирования. Различную роль Н. в историческом процессе К. Маркс связывал со сменой конкретно-исторических форм отчуждения (См. Отчуждение) труда и способов принуждения к труду. В рамках рабовладельческого способа производства господин-рабовладелец выступает в роли организатора деятельности подвластных ему рабов; функцию поставщика рабочей силы и удержания её в подчинении выполняет государство. При феодализме иерархически организованный господствующий класс опирается на присвоение земли вместе с работающими на ней производителями. В буржуазном обществе, основу которого составляет частная собственность, отчуждение труда принимает видимость свободного товарообмена между собственниками овеществленного труда (капитал) и живого труда, рабочей силы (пролетариат). При этом при капитализме сохранение отношений эксплуатации маскируется формальной «свободой», работника, здесь, естественно, возрастает роль извращённых идеологических форм общественного сознания. Однако в решающие моменты классовой борьбы буржуазия, не колеблясь, прибегает к Н., обнажая эксплуататорскую сущность антагонистической системы отношений. В эпоху империализма в политике господствующих классов проявляется тенденция к отказу от формально-демократических методов, к установлению откровенно насильственных, военно-фашистских диктатур. В области идеологии наряду с социальной демагогией получает распространение откровенная апология Н. (культ силы, теории элиты, расистские теории и т.п.), получившая концентрированное выражение в фашизме. Господствующие эксплуататорские классы широко применяли и применяют Н. и в межгосударственных отношениях, развязывая войны, направленные на ограбление и закабаление народов, стремясь удержать своё господство над порабощёнными нациями (см. Война, Колонии и колониальная политика).
Восходящие, прогрессивные классы (например, буржуазия в период борьбы с феодализмом, рабочий класс), в свою очередь, применяют Н. для ломки системы отживших общественных отношений и ниспровержения, связанных с этой системой классов, не желающих поступиться своими интересами и привилегиями.
Марксизм-ленинизм отвергает теории, приписывающие Н. решающую роль в истории (Е. Дюринг). Вместе с тем он вовсе не отрицает роли Н. в том или ином механизме осуществления исторической необходимости, особо выделяя эпохи социальных революций. Прослеживая генезис капиталистической формации, Маркс показывает, как Н. помогло разрушить прежние общественные отношения и создать условия для существования капитала — заставило паупера с помощью т. н. «кровавого законодательства» стать рабочим. Методы первоначального накопления, писал Маркс, «... отчасти покоятся на грубейшем насилии...», причём «... все они пользуются государственной властью, т. е. концентрированным и организованным общественным насилием, чтобы ускорить процесс превращения феодального способа производства в капиталистический и сократить его переходные стадии. Насилие является повивальной бабкой всякого старого общества, когда оно беременно новым. Само насилие есть экономическая потенция» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 23, с. 761). Марксизм, выяснив объективную роль Н. в истории, впервые решил вопрос о сознательном применении Н. пролетариатом в его революционной борьбе за коммунизм. Марксистская постановка проблемы Н. исходит из объективных закономерностей и условий классовой борьбы, требует сводить Н. до необходимого минимума на каждом из этапов борьбы там, где имеется выбор. Исторический опыт показал, что господствующие классы не отказываются добровольно от своих привилегий и применяют в борьбе с угнетёнными классами все доступные им средства борьбы, вплоть до массового террора. Сопротивление отживающих классов заставляет и революционные классы прибегать к ответным насильственным мерам, вплоть до вооруженной борьбы. «... Когда нет реакционного насилия, против которого надо бороться, — писал Ф. Энгельс, — то не может быть и речи о каком-либо революционном насилии» (там же, т. 38, с. 419). Масштабы и формы революционного Н. зависят, прежде всего, от степени и форм сопротивления свергаемых классов. Вместе с тем в выборе более жестоких или более гуманных форм переворота существенную роль играет также степень морального и интеллектуального развития самого рабочего класса, его партий и вождей, а также др. обстоятельства, как, например, наследие войны (см. К. Маркс, там же, т. 23, с. 9; В. И. Ленин, Полное собрание соч., 5 изд., т. 36, с. 199—200).
Марксизм с самого своего зарождения выдвигал путь мирной революции как возможную в определенных условиях альтернативу немирному революционному пути. Но никакая глубинная социальная революция немыслима без массового политического действия, без применения принудительных мер к эксплуататорам, без установления диктатуры революционных классов, т. е. определенных форм социального Н. (см. Социалистическая революция).
Задача построения социализма требует применения принудительных мер по отношению к сопротивляющимся элементам эксплуататорских классов (буржуазии, кулачества). Однако неизбежная в социалистическом обществе социальная смерть эксплуататорских классов не означает применения ко всем их представителям репрессий, а тем более их физического уничтожения; решительно пресекая сопротивление враждебных социализму сил, пролетарское государство предоставляет лояльным элементам полную возможность применить свои знания и способности в строительстве нового общества, стать его полноправными членами.
В период строительства социализма главными становятся методы не принуждения, а убеждения, воспитания, организации масс, причём конкретно-исторические условия и уровень развития той или иной страны определяют соотношение этих методов. Вместе с тем и в условиях социализма сохраняются меры принуждения к антиобщественным элементам — ворам, тунеядцам, преступникам, хулиганам.
Новые международные условия, связанные с ростом социализма и международного антиимпериалистического движения, позволили коммунистическим партиям поставить вопрос об изгнании Н. из сферы межгосударственных отношений ещё в период сосуществования капиталистических и социалистических государств, о возможности предотвращения новой мировой войны ещё до полной победы социализма на земле (см. Мир международный, Мирное сосуществование).
В современных условиях, когда существует мировая социалистическая система, революционные процессы в ряде стран могут развиваться в более безболезненных формах. Если раньше буржуазия, будучи сильнее пролетариата, навязывала ему самые кровавые формы борьбы, то в современную эпоху перед пролетариатом открывается возможность навязывать буржуазии более гуманные формы борьбы. Вместе с тем мировое коммунистическое движение, опираясь на опыт истории, подчёркивает в своих программных документах необходимость иметь в виду и перспективу «немирного перехода к социализму», быть всегда готовыми к смене форм борьбы, к применению вооруженных форм принуждения там, где к этому вынуждает пролетариат сопротивление реакции.
Правильный подход к проблеме Н. вырабатывался в коммунистическом движении и в систематической борьбе против оппортунистических представлений. Ревизионистские концепции возникают на почве преувеличения легальных возможностей буржуазной демократии, якобы позволяющей рабочим партиям без установления диктатуры пролетариата ввести социализм. Марксистско-ленинские партии ведут непримиримую борьбу с ревизионизмом, правым оппортунизмом, который парализует революционную волю рабочего класса. Ничего общего не имеют с революционным марксизмом и разного рода левацкие представления, носители которых абсолютизируют значение вооруженных насильственных действий в ходе революционной борьбы угнетённых классов или пытаются внедрить методы «казарменного коммунизма» (См. Казарменный коммунизм) в практику социалистического строительства (см. Маоизм).
Марксистское понимание Н. является объектом систематических нападок и фальсификации в современной антикоммунистической литературе. Буржуазные пропагандисты замалчивают то, что само буржуазное общество есть строй, систематически практикующий Н. по отношению к трудящимся массам, угнетённым нациям, ведущим справедливую национально-освободительную борьбу. Изображая коммунистов почитателями террора, Н., они умалчивают о том, что применение пролетариатом Н. является вынужденным и носит временный, ограниченный характер. Последовательное развитие социалистической демократии в социалистических странах, борьба коммунистических партий капиталистических стран за обновление и расширение демократии, против реакционной диктатуры буржуазии, активная политика социалистических государств, направленная на утверждение принципов мирного сосуществования государств, всё больше разоблачают и опровергают измышления идеологов антикоммунизма.
Коммунисты в своей политике следуют ясным заветам классиков марксизма-ленинизма. «... В нашем идеале нет места насилию над людьми», — подчёркивал В. И. Ленин, — и этот идеал коммунизма соответствует объективной тенденции исторического процесса, где «... все развитие идет к уничтожению насильственного господства одной части общества над другой» (Полное собрание соч., 5 изд., т. 30, с. 122).
Лит.: Маркс К., Капитал, гл. 24, Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 23; Энгельс Ф., Анти-Дюринг, отд. 2, главы 2, 3, 4, там же, т. 20, с. 162—70; его же, Роль насилия в истории, там же, т. 21; Ленин В. И., О государстве, Полн. собр. соч., 5 изд., т. 39; его же, Как буржуазия использует ренегатов, т. 30; его же, Замечания на книгу Н. И. Бухарина: «Экономика переходного периода», в кн.: Ленинский сборник, XI, М. — Л., 1929; Программные документы борьбы за мир, демократию и социализм, М., 1961; Программа КПСС (Принята XXII съездом КПСС), М., 1972; Международное совещание коммунистических и рабочих партий. Док-ты и мат-лы. Москва. 1969, М., 1969; Материалы XXIV съезда КПСС, М., 1971; Кар Г., О мирном и немирном путях развития социалистической революции, «Проблемы мира и социализма», 1962, № 5; Ковалев С., Коммунистический гуманизм и революционное принуждение, там же, 1964, № 5; Федосеев П., Материалистическое понимание истории и «теория насилия», «Коммунист», 1964, № 7.
Е. Г. Плимак.

Финансовый словарь терминов:

Физическое или психическое воздействие одного человека на другого, нарушающее право граждан на личную неприкосновенность (в физическом и духовном смысле). Физическое НАСИЛИЕ выражается в непосредственном воздействии на организм человека: нанесение побоев, телесных повреждений, истязаний различными способами (в том числе с применением каких-либо предметов и веществ) и т.д. В результате физического НАСИЛИЯ потерпевшему могут быть применены мучения, нанесен вред здоровью. Психическое НАСИЛИЕ заключается в воздействии на психику человека путем запугивания, угроз физической расправой, чтобы сломить волю потерпевшего к сопротивлению, к отстаиванию своих прав и интересов. Психическое НАСИЛИЕ может привести к нервному или даже душевному заболеванию. НАСИЛИЕ может быть отягчающем ответственность обстоятельством (при совершении преступления с особой жестокостью или издевательством над потерпевшим), способом совершения преступления, либо конститутивным признаком состава преступления. Преступления, связанные с применением НАСИЛИЯ, представляют повышенную общественную опасность и влекут строгую уголовную ответственность.

Малый академический словарь:

насилие
-я, ср.
1.
Применение физической силы.
[Астров:] Что ж, погожу еще немного, а потом извини, придется употребить насилие. Свяжем тебя и обыщем. Чехов, Дядя Ваня.
— Все человечество сказало: не хочу кровопролития. Кто же тогда пойдет с оружием и с насилием? Никто. Куприн, Поединок.
2.
Принудительное воздействие на кого-л.
[Софья:] Или ты сознаешься в своей ошибке, или я расскажу о тебе Петру и Вере ---. [Иван:] Это насилие надо мной! М. Горький, Последние.
||
Притеснение, беззаконное применение силы.
Постой ли к ней назначат, или велят дороги чинить, взыскивают ли подати: она считала всякое подобное распоряжение насилием. И. Гончаров, Обрыв.
Мы боремся за избавление от насилия, от угнетения, от нищеты десятков и сотен миллионов народа. Ленин, К деревенской бедноте.
3. Изнасилование.
[Софья Марковна:] За что его судили? [Мастаков:] За насилие над несовершеннолетней. М. Горький, Старик.

Орфографический словарь Лопатина:

орф.
насилие, -я

Толковый словарь Ожегова:

НАСИЛИЕ, я, ср.
1. Применение физической силы к кому-н. Акт насилия. Следы насилия на теле.
2. Принудительное воздействие на кого-н., нарушение личной неприкосновенности. Н. над личностью.
3. Притеснение, беззаконие (книжн.). Произвол и н.

Новейший философский словарь:

НАСИЛИЕ — см. СОЦИАЛЬНОЕ НАСИЛИЕ.

Новая философская энциклопедия:

НАСИЛИЕ – общественное отношение, в ходе которого одни индивиды (группы людей) с помощью внешнего принуждения, представляющего угрозу жизни, подчиняют себе других, их способности, производительные силы, собственность. Гегель рассматривал насилие как узурпацию свободной воли в ее наличном бытии; по словам Л.Н.Толстого, «насиловатьзначит делать то, чего не хочет тот, над которым совершается насилие». Насилие можно интерпретировать как разновидность отношений власти, поскольку последняя представляет собой господство одной воли над другой, принятие решения за другого. Оно отличается от других типов властных отношений – патернализма и правового принуждения. Патернализм есть господство зрелой (взрослой) воли над незрелой (детской); такое господство считается отеческим, ибо оберегает незрелую волю и, как предполагается, в последующем, когда последняя достигает стадии зрелости, будет одобрено ею. Правовое принуждение имеет источником предварительный договор, по которому индивиды сознательно в рамках и для целей сообщества отказываются от части своей свободы и передают право материально гарантированного решения по определенным вопросам определенным институтам и институционализированным лицам. Патерналистское и правовое принуждение имеют между собой то общее, что на них получено (или могло бы быть получено) согласие тех, против кого оно направлено; сопряженное с ними внешнее воздействие считается легитимным насилием, это частичное насилие, полунасилие, часто косвенное насилие. В отличие от них насилие в собственном смысле слова есть действие, на которое в принципе не может быть получено согласие тех, против кого оно направлено, ибо оно не считается с их целями, правами, интересами.
Насилие следует также отличать от природной агрессивности человека как живого существа. «Воинственные» инстинкты, как и инстинкт страха, могут играть свою роль и даже изощренно использоваться в практике насилия, но они не тождественны ему. В отличие от них насилие является актом сознательной воли и претендует на обоснование, на законное место в межчеловеческой коммуникации. От других форм общественного принуждения насилие отличается тем, что доходит до пределов жестокости, характерной для природной борьбы за существование, от природной агрессивности – тем, что апеллирует к понятиям блага [БЛАГО], справедливости. Насилие можно определить как право сильного, возведение силы в закон человеческих отношений; ему нет места ни в природе, ни в пространстве человечности, разумного Поведения, оно находится между ними, представляя собой способ выхода из естественного состояния или обратного провала в такое состояние. Насилие соединяет две природы человека, что определяет как его фундаментальное значение в структуре человеческого бытия, так и амбивалентный характер. Насилие входит в реестр негативных ценностей в качестве их предельного случая; оно есть крайнее выражение зла. В то же время оно существует в многообразии количественных и качественных характеристик, которые не могут не учитываться при ценностной квалификации насилия (так, напр., не одно и то же быть ограбленным или убитым, есть также разница между единичными актами насилия и массовыми убийствами и т.д.). Противоречивость понятия насилия стала предметом философских споров, которые гл.о. развернулись вокруг вопроса: может ли (и если да, то в каких случаях) насилие получить санкцию в качестве разумного, нравственно оправданного и достойного способа действия? Разнообразные ответы на него можно свести к трем рубрикам: а) апология насилия, б) радикальное отрицание, не допускающее исключений, в) мягкое отрицание, допускающее исключения. Апология насилия как такового является в истории философии большой редкостью (некоторые из младших софистов, Ф.Ницше, Ж.Сорель и др.), она заключается в том, что насилие рассматривается в качестве критерия справедливости, выражения красоты и мощи духа. При таком подходе фактически происходит подмена, в результате которой насилие отождествляется с моралью, заменяет ее. На самом деле насилие не может быть интерпретировано в качестве морального принципа, ибо, помысленное в таком качестве, оно, будучи разрушительным началом, неизбежно стало бы отрицанием самого себя. Радикальное отрицание насилия также имело мало сторонников (напр., тезис Сократа о том, что хуже совершить несправедливость, чем испытать ее, благостное восприятие жизни Франциском Ассизским) и стало концептуально акцентированной интеллектуальной традицией только в наше время (Л.Н.Толстой, М.Ганди, А.Швейцер и др.); оно исходит из убеждения, что моральное оправдание насилия невозможно по определению. Наиболее широко была представлена третья позиция: насилие может быть духовно, нравственно оправдано, но только в рамках общего отрицательного отношения к нему; основные усилия сторонников этой позиции сосредоточены на исследовании аргументов и соответствующих ситуаций (контекстов), в которых такое оправдание возможно и необходимо. Важнейшие результаты размышлений в этом направлении вместе с уместными контраргументами можно суммировать следующим образом. Насилие считается оправданным в нескольких случаях.
1. Насилие выступает как отказ от части во имя целого (Платон, Августин, Фома Аквинский и др.). Однако понимаемое адекватно, как узурпация свободной воли, насилие не может быть частичным, по крайней мере тогда, когда речь идет об убийстве; отношения личности и общества в этическом аспекте нельзя интерпретировать как часть и целое.
2. Насилие рассматривается как жертва, принесенная на алтарь будущего (революционная идеология). Этот аргумент уязвим из-за неопределенности будущего и из-за того, что будущее, как правило, учреждает новые, свои собственные алтари; смена человеческих поколений связана со сменой идеалов, ценностных ориентаций.
3. Насилие является способом борьбы с насилием по формуле «Цель оправдывает средства» (иезуиты, Д.Дьюи, Л.Д.Троцкий и др.). Однако логика этой формулы – благо цели ощутимо превосходит и тем компенсирует зло средств, ведущих к ней,– не действует в ситуации противостояния насилию с помощью насилия (см. Цель и средства [ЦЕЛЬ И СРЕДСТВА]). В масштабе индивида зло убийства ничем не может быть компенсировано. В масштабе социума зло могло бы быть санкционировано нравственно, если бы оно вело к обществу без насилия. Однако насилие не предотвращается ответным насилием – до того, как оно совершено, нельзя знать достоверно, что оно непременно будет иметь место; после того, как оно совершено, ответное насилие не является его предотвращением. Насилие нельзя изжить с помощью насилия, т.к. для того, чтобы быть эффективным, второе (ответное) должно быть больше первого. Формула «Цель оправдывает средства» вообще неприменима к морали, т.к. мораль является необычной целью (целью целей, самоцелью), которая совпадает со средствами своего осуществления.
4. Справедливость выступает в форме легитимного насилия (Г.Гроций, Гоббс, И.Кант и др.). Легитимное насилие существовало в двух исторических формах – талиона [ТАЛИОН]и государственного (законного, правового) насилия. Оно получало нравственное оправдание и рассматривалось в качестве канона справедливости не потому, что оно было насилием, а потому, что каждый раз являлось его принципиальным ограничением: талион через равное возмездие ограничил зоологическую вражду между разными кровнородственными объединениями; государство, монополизировав насилие, переведя его в латентную форму, ограничило насильственную практику первобытности. Здесь уместна аналогия с выбором меньшего зла, который считается этическим не потому, что он есть выбор зла, а потому, что это выбор меньшего зла. Особым случаем легитимного насилия государства является смертная казнь [СМЕРТНАЯ КАЗНЬ]:есть убедительные основания, отказывающие ей в правовой легитимности; по Ч.Беккариа, ее вообще нельзя считать наказанием.
5. Насилие определяется как историческое деяние, необходимая форма восходящего развития общества (Гегель, Маркс и др.). Насилие, вписанное в объективное развитие истории столь же органично, как грозы и ливни в круговорот природы, «является повивальной бабкой старого общества, когда оно беременно новым» (Маркс К. Капитал, т. I, гл. XXIV, § 6). Однако философско-историческое оправдание насилия как фактора, влияющего на развитие социума, вовсе не означает его этического оправдания в качестве принципа индивидуально-ответственного поведения: во-первых, историческая продуктивность насилия (напр., революций) в отличие от его деструктивных форм (мятежей, разбоев и т.п.) устанавливается только задним числом; во-вторых, историческое событие является массовым деянием, складывающимся из практически бесконечного количества индивидуальных действий и несводимых ни к одному из них, в силу чего никогда нельзя сказать, в какой мере оно является следствием сознательных насильственных акций. Нет прямой связи между ответственным поведением индивидов и исторически значимыми объективными результатами; историческая правота поэтому не совпадает с правотой этической. Народы имеют право на восстание, революции (Фома Аквинский, Фихте и др.), но это не означает, что такое право есть у индивидов, т.к. восстания и революции сами по себе еще не гарантируют свободы (И.Кант).
Т.о., все аргументы, призванные обосновать возможность (хотя бы в порядке исключения) насилия во благо, оказываются неизбежно уязвимыми. Насилие – это один из способов поведения в предельных конфликтных ситуациях, когда конфликтующие стороны расходятся в понимании добра и зла: то, что для одних является добром, другие считают злом и наоборот. Его логика при этом следующая: там и тогда, где и когда невыносимое зло нельзя блокировать иначе как уничтожив его носителей или подчинив их воле добрых, совершить насилие столь же естественно и справедливо, как, напр., очистить тело от паразитов. Вопрос о философско-этическом обосновании насилия сводится к вопросу о правомерности деления людей на безусловно добрых и безусловно злых. Понятия безусловно доброй и безусловно злой воли логически уязвимы, они как бы дважды отрицают сами себянепосредственно в силу внутренней противоречивости и опосредованно в силу несовместимости с понятием свободной воли. В ситуации, когда люди кардинально расходятся в понимании добра и зла, каждый из них имеет одинаковое право выступать от имени добра. Если признавать насилие в качестве способа выхода из этой ситуации, то нравственная позиция состояла бы в том, чтобы признать такое право за обеими сторонами. Взаимное признание права силы, которое, в частности, лежит в основе талиона, отдельных форм войны по правилам, дуэлей и т.п., есть первый шаг на пути отказа от насилия, и оно представляет собой более высокую точку зрения, чем моральное оправдание насилия. Моральная аргументация не смягчает насилия, а укореняет и ужесточает его: насилие возводится в обязанность, предполагающую не ограничиваться победой, а превратить ее в унижение и изничтожение противника.
Усилия философов найти насилию позитивное место в этико-нормативных программах и метафизических образах человека и мира если и были обусловлены их личным политическим оппортунизмом, то отнюдь не в первую очередь; более существенны два других мотива: а) стремление найти соразмерное и эффективное средство борьбы против зла и, самое главное, б) конкретизировать идею активного, деятельного начала в структуре бытия. Для адекватной оценки их позиции следует иметь в виду, что они строго не разводили понятия силы (власти) и насилия. Такая понятийно-терминологическая размытость объяснялась и оправдывалась реальным состоянием нравственно-исторического опыта человечества, в котором сила в значительной степени была явлена в форме насилия. В настоящее время ситуация существенно изменилась прежде всего в связи с «прогрессом» оружия (средства насилия), разрушительная сила которого достигла тотальных размеров. В философии, уже не отождествляющей силу с насилием, складывается интеллектуальная традиция ненасилия [НЕНАСИЛИЕ](М.Ганди, М.Л.Кинг и др.); в рамках философии политики (Дж.Шарп) вырабатывается взгляд, согласно которому сотрудничество с населением является более существенным и специфичным признаком политической власти, чем легитимное насилие.
A.A.Гусейнов

Социологический словарь:

НАСИЛИЕ — англ. violence; нем. Gezualt. Применение силы либо разного рода угроз по отношению к определенным соц. субъектам или их собственности с целью запугивания и принуждения к определенным действиям.

Грамматический словарь Зализняка:

Насилие, насилия, насилия, насилий, насилию, насилиям, насилие, насилия, насилием, насилиями, насилии, насилиях

Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона:

Незаконное употребление силы против личности потерпевшего, принуждение его что-либо сделать или не делать, что-либо испытать или перенести. Н. может быть физическое или психическое; последнее всего чаще выражается в форме угроз (см.). Н. может быть средством для учинения другого преступления (разбоя, грабежа, изнасилования, посягательства на личную свободу); тогда оно входит в состав последнего и им поглощается. Как самостоятельное преступление, Н. состоит в противозаконном употреблении силы против личности, не переходящему в иное преступление. По 142 ст. Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, оно наказуемо так же, как и самоуправство (см.). По объективной тяжести Н. отличается от телесных повреждений, каковы тяжкие побои, раны или увечья, по направлению намерения — от оскорблений. Вообще Н. есть понятие дополнительное, созданное на случай неприменимости иных уголовно-юридических понятий. Ст. 142 Устава о наказаниях заменила собой целый ряд статей Уложения о наказаниях 1857 г., в том числе и статью, предусматривавшую вторжение в чужое жилище, которое может и не сопровождаться ни физическим Н. по отношению к хозяину жилища, ни угрозами по адресу его, представляя собой форму нравственного Н. Судебная практика весьма широко конструирует понятие нравственного Н., подводя под него всякое распоряжение в чужой правовой сфере вопреки ясно выраженной воле лица, по отношению к которому совершается насилие (см. Самоуправство). Квалифицированным видом Н. является Н. над родителями (ст. 1591 Уложения о наказаниях), наказуемое, как оскорбление действием. О Н. над должностным лицом, при исполнении им обязанностей службы — см. Сопротивление власти. Проект нового уголовного Уложения главной формой Н., как самостоятельного преступления, считает "умышленное нанесение удара", рассматривая его в одной главе с телесными повреждениями.

Смотреть другие определения →


© «СловоТолк.Ру» — толковые и энциклопедические словари, 2007-2020

Top.Mail.Ru
Top.Mail.Ru