Толковый словарь Ефремовой:
введенский прил.
1. Соотносящийся по знач. с сущ. введение, связанный с ним.
2. Свойственный Введению, характерный для него.
Большая советская энциклопедия:
I
Введенский
Александр Иванович (1856, Тамбов, — 7.3.1925, Ленинград), русский философ-идеалист и психолог, крупнейший представитель русского неокантианства (См. Неокантианство). Профессор Петербургского университета (с 1890), председатель Санкт-Петербургского философского общества (с 1899). В сочинении «О пределах и признаках одушевления» (1892) и «Психология без всякой метафизики» (1914) В. ставил вопрос о необходимости вывести учение о душе и о сущности психического за пределы психологии. Всякая душевная жизнь, по В., подчинена закону отсутствия объективных признаков одушевления; признание чужой духовности диктуется человеку только его нравственным чувством. Последнее связано с нравственным долгом, постулирующим принцип свободы воли (См. Свобода воли), бессмертие души, существование бога. Полагая, что научная психология возможна лишь как описательная наука, В. считал её основным методом интроспекцию (Самонаблюдение). В этой связи В. скептически относился к возможностям экспериментальной психологии, получившей развитие в то время. Логическое учение В. связано с его гносеологией; функция логики, по В., — проверять истинность познания, а не открывать новое. В 20-х гг. активный участник философских диспутов, где выступал против материализма и марксизма.
Соч.: Спор о свободе воли перед судом критической философии, «Журнал Министерства народного просвещения», 1901, ч. 337, октябрь; Судьбы философии в России, «Вопросы философии и психологии», 1898, кн. 2 (42); Логика как часть теории познания, 3 изд., П., 1917.
Лит.: Из истории русской психологии, М., 1961, с. 384—390.
II
Введенский
Борис Алексеевич [7(19).4.1893, Москва, — 1.6.1969, там же], советский радиофизик, академик АН СССР (1943; член-корреспондент 1934), Герой Социалистического Труда (1963). По окончании Московского университета (1915) работал в ряде научно-исследовательских организаций. В 1927—35 — во Всесоюзном электротехническом институте, в 1941—1944 — в Физическом институте АН СССР. В 1946—1951 академик-секретарь Отделения технических наук АН СССР. В 1944—53 председатель секции по научной разработке проблем радиотехники АН СССР. С 1951 главный редактор 2-го издания Большой советской энциклопедии. Под руководством В. проведены все подготовительные работы к 3-му изданию БСЭ. В. был также Главным редактором Малой советской энциклопедии (3-го издания), Физического энциклопедического словаря, 3-томного и 2-томного универсальных Энциклопедических словарей и др. изданий. С 1959 председатель Научного совета издательства «Советская энциклопедия». С 1953 работал в институте радиотехники и электроники АН СССР. Председатель Научного совета по распространению радиоволн АН СССР (с 1964). Основные работы по изучению распространения УКВ (метровых волн). Им дана (1928) «квадратичная формула» для распространения УКВ над земной поверхностью в пределах прямой видимости и предложена «диффракционная формула « для расчёта поля УКВ за горизонтом (1935—36). В 1965 в соавторстве с М. А. Колосовым и др. опубликовал расчёт поля при дальнем тропосферном распространении УКВ. Труды по распространению УКВ изложены в монографиях В.: «Основы теории распространения радиоволн» (1934), «Распространение ультракоротких радиоволн» (1938, совместно с А. Г. Аренбергом), «Радиоволноводы» (1946, совместно с А. Г. Аренбергом). При участии В. написана монография «Дальнее тропосферное распространение ультракоротких радиоволн» (1965). В 1949 АН СССР присудила В. золотую медаль им. А. С. Попова. Государственная премия СССР (1952). Награжден 3 орденами Ленина, 2 др. орденами, а также медалями. Член-корреспондент Германской АН в Берлине (1955).
Лит.: Б. А. Введенский, М. — Л., 1958 (АН СССР. Материалы к биобиблиографиям ученых СССР. Серия физики, в. 4).
Б. А. Введенский.
III
Введенский
Николай Евгеньевич [16(28).4.1852, с. Кочково Вологодской губернии, — 16.9.1922, там же], русский физиолог. Ученик И. М. Сеченова. Член-корреспондент Петербургской АН (1909). По окончании Вологодской духовной семинарии поступил в Петербургский университет (1872). В 1874 арестован за участие в студенческих революционных кружках и «хождение в народ». В. был обвинён по «процессу 193-х» (См. Процесс 193-х) и заключён в тюрьму, где пробыл более 3 лет. Окончил университет в 1879. Работал в физиологических лабораториях Германии, Австрии и Швейцарии (1881—82, 1884, 1887). С 1884 приват-доцент, с 1889, после переезда Сеченова в Москву, экстраординарный, а с 1895 ординарный профессор Петербургского университета.
Исследования В. посвящены выявлению закономерностей реагирования живых тканей на различные раздражения. Применив метод телефония, выслушивания возбуждённого нерва, В. показал, что живая система изменяется не только под воздействием раздражителей, но и в процессе самой деятельности; тем самым он впервые ввёл в физиологию понятие фактора времени. В магистерской диссертации «Телефонические исследования над электрическими явлениями в мышечных и нервных аппаратах» (1884) В. проанализировал периодику мышечного сокращения и утомляемость нерва. В докторской диссертации «О соотношениях между раздражением и возбуждением при тетанусе» (1886) сформулировал учение об Оптимуме и Пессимуме раздражений, на основе которого установил закон относительной функциональной подвижности — лабильности (См. Лабильность) — тканей. В. рассматривал нервно-мышечный препарат как разнородное образование (состоящее из нервного волокна, нервных окончаний и мышцы), части которого обладают различной лабильностью. Вершина творчества В. — его учение о Парабиозе, развитое в монографии «Возбуждение, торможение и наркоз» (1901), в которой он обобщил свои представления о природе процессов возбуждения (См. Возбуждение) и торможения (См. Торможение), показав их единство. В. — представитель передового материалистического направления в физиологии, работы его способствовали развитию физиологии и медицины.
Соч.: Полн. собр. соч., т. 1—7, Л., 1951—1963.
Лит.: Аршавский И. А., Н. Е. Введенский. 1852—1922, М., 1950: Уфлянд Ю. М., Основные этапы развития учения Н. Е. Введенского, М., 1952; Жуков Е. К., Эволюционный метод в школе Введенского — Ухтомского, «Уч. зап. ЛГУ. Серия биологических наук», 1944, в. 12, №77.
Н. А. Григорян.
Н. Е. Введенский.
Словарь по культурологии:
Александр Иванович Введнский (1856-1925)
философ, проф. С.-Петербург. ун-та (1890-1925), традиционно считающийся главой рус. неокантианства (см. Неокантианство). Учился в Моск., а затем в С.-Петербург. ун-те на математ., затем на историко-филол. ф-те. Специализировался под руководством проф. М.И. Владиславлева (1840-90), первого переводчика на рус. яз. “Критики чистого разума” Канта. В 1888 В. защитил магистерскую дис. “Опыт построения теории материи на принципах критич. философии”. С 1890 В. читал ряд курсов по логике, психологии, истории философии в С.-Петербург. ун-те, на Высших женских курсах и в Военно-юрид. академии. Среди слушателей В. ряд будущих крупных рус. мыслителей: Лосский, Бахтин, Лапшин; с В. в 1910-е гг. была связана деятельность Франка. В. ввел в рус. филос. сознание немало интуитивных прозрений и идей, подхваченных его последователями, задал перспективу развития отеч. философии. Он по праву может быть назван главой филос. школы и одним из предтеч рус. серебряного века в философии.
Хотя интересы и строй мышления В. были сформированы идеями Канта, конечные его выводы выходили за границы кантовского критицизма. В духе рус. философствования 19-20 вв. В. “преодолевал” Канта, не отрицая, однако, исходных кантианских представлений (как это делали, напр., Лопатин или Флоренский), а показывая ограниченность кантианства изнутри, “снимая” его. В. следовал Канту, признавая “примат практич. разума”, но полагал, что он пошел дальше Канта, когда четко обозначил краеугольный камень искомой “практич. метафизики”: таковым была вера, вопреки опыту и рассудку, в “одушевление других людей” (О пределах и признаках одушевления. СПб., 1892).
Филос. творчество В. многогранно. Мыслитель стремился к синтезу филос. дисциплин, предваряя тем самым универсализм виднейших рус. философов 20 в. Области философствования В. соответствуют подразделениям, сделанным им в филос. науке. Как логик, В. известен своим развитием умозаключений: умозаключение правомерно лишь в том случае, если его предмет подчинен закону противоречия. Приложение этого вывода к гносеологии (“логицизм” В.) означает, что синтетич. суждения, основанные на умозаключениях, возможны только относительно явленного бытия, — мир же вещей в себе, подчиненность к-рого закону противоречия проблематична, не может быть предметом науки. В. интересуют те проблемы логики, в к-рых можно усмотреть основания для его собственно филос. представлений. Из ряда курсов В. по истории философии правомерно заключить о близости ему нек-рых интуиции Декарта и Локка, а также воззрений Беркли, Юма и в особенности Фихте. В сфере психологии В. был сторонником “психологии без души”, занимающейся одними “душевными явлениями”. Восприняв интуиции Вундта, касающиеся проблемы психофизич. параллелизма, а также различения объективного наблюдения в психологии и самонаблюдения, В. особо интересовался достоверностью постижения чужой душевной жизни, трактуя этот вопрос в духе гносеологич. критицизма. Свой вывод об отсутствии объективных признаков душевной жизни в др. людях В. называл “осн. законом одушевленности” или “психофизиол. законом А.И. Введенского”; фактически из этого закона следовала неопровержимость солипсизма.
Филос. учение В., ориентированное на критицизм Канта, самим мыслителем расценивалось как “теория познания”; предметом опыта может стать исключительно мир явлений, к-рые суть порождения нашего сознания. Относительно существования вещей в себе ничего с достоверностью утверждать нельзя, и прав Декарт, считавший несомненным одно бытие Я или сознания с его актами. Но мир явлений, замечал В., воспринимается нами как противостоящий нам объект, и это обусловлено заложенной в нашем Я способностью “объектировать” свое внутреннее содержание. Наши ощущения выносятся нами вовне и соотносятся, как с источником, с внешними вещами (вместе с пространством и временем, без к-рых вещи представить себе невозможно и к-рые, следовательно, тоже продуцируются нашим сознанием). И то, что внеположный нам предмет рассматривается в качестве причины восприятия его качеств, обусловлено принимаемой нами на веру идеей причинности; итак, именно благодаря ей область Не-Я, эмпирический мир, отделяется от Я. В. считает возможным говорить об объективно существующих вещах в себе только в качестве допущения веры, за к-рым стоит также метафизич. признание закона причинности.
Кульминацией, неким синтетич. ядром филос. представлений В. является приложение его гносеологич. интуиции к проблеме чужого Я. В. решает ее в ключе строгого критицизма, но не удовлетворившись тупиковым выводом на этом пути, обращается к метафизике. Исходя из того, что душевная жизнь со всеми ее изменениями не может быть наблюдаема извне, В. замечает, что умозаключение по аналогии от внешнего к внутреннему в данном случае говорит лишь о наблюдателе, но не о другом лице. Я ставит себя на место другого, объективирует свое душевное содержание, и в строгом смысле, Я вправе отрицать душевную жизнь всюду, кроме самого себя. В. наделяет “метафизич. чувство” гносеологич. статусом и вместе с тем полагает, что признание права др. людей на бытие в свободе может стать отправной точкой построения “критич. метафизики”, идея к-рой принадлежит Канту.
Никогда не обращавшийся к религ. проблемам, В. счел своим долгом в обстановке сильнейших гонений на церковь выступить в защиту религии: к этому его побудила научная добросовестность. Когда в статье “Судьба веры в Бога в борьбе с атеизмом” (1922) В. заявил, что “атеизм не в состоянии указать такой факт в природе, к-рый исключал бы возможность допускать существование бога”, в пользу же последнего свидетельствует “непосредств. чувство Бога”, то он следовал при этом исключительно своим “критическим” постулатам. Самый последоват. рус. кантианец, перед лицом атеистич. преследований засвидетельствовавший свою веру, оказался религ. исповедником.
Соч.: Опыт построения теории материи на принципах критич. философии. Ч. 1. СПб., 1888; О пределах и признаках одушевления. СПб., 1892; Лекции по логике. СПб.,1892; Введение в философию. СПб., 1894; Судьбы философии в России. М., 1898; Лекции по истории новейшей философии. Ч. 2. СПб., 1901; Лекции по психологии. СПб., 1908; Новое и легкое доказательство философского критицизма // ЖМНП. СПб., 1909. Ч. 20, март, отд. 2; Лекции по древней философии. СПб., 1912; Конспект лекций по истории новой философии. СПб., 1914; Психология без всякой метафизики. Пг., 1917; Филос. очерки. Прага, 1924.
Лит.: Яковенко Б. Очерки рус. философии. Берлин, 1922; Лосский Н.О. История рус. философии. М., 1994.
Н.К. Бонецкая.Культурология ХХ век. Энциклопедия. М.1996
Толковый словарь Даля:
введенский
См.:
1. введение
2. вводить
Орфографический словарь Лопатина:
орф.
Введенский (храм, монастырь)
Новейший философский словарь:
ВВЕДЕНСКИЙ Александр Иванович (1856-1925) — русский философ, логик, психолог. Окончил историко-филологический факультет Петербургского университета, оставлен на кафедре философии для подготовки к профессорскому званию. В 1884-1886 — в Германии, работал у К. Фишера. С 1887 — приват-доцент, с 1890 — профессор Петербургского университета. Заведовал кафедрой философии. Читал лекции на Высших женских курсах и в Военно-юридической академии. Среди слушателей В. были: Лапшин, Н.О. Лос-ский, С.И. Поварнин и др. Один из организаторов Санкт-Петербургского философского общества (1898). В отличии от многих русских философов и ученых, В. принципиально дистанцировался от проблем общественно-политической жизни. Основные работы: «Опыт построения теории материи на принципах критической философии» (1888); «К вопросу о строении материи» (1890); «О Канте действительном и воображаемом» (1894); «Условия допустимости веры в смысл жизни» (1896); «Судьбы философии в России» (1898); «Логика как часть теории познания» (1909); «Новое и легкое доказательство философского критицизма» (1909); «Психология без всякой метафизики» (1914) и др. В. наиболее последовательно в русской традиции развивал идеи неокантианства (с заметным влиянием фихтеанства и юмизма). Свою позицию определял как русский вариант критической философии, основная тема которой — выявление собственных задач и методологический анализ возможностей построения когнитивных систем. Все наше знание, считал В., складывается из состояний нашего сознания, представляет собой ступени самопознания человека. Следовательно, любые данные опыта, полученные наукой, нуждаются в философском анализе, позволяющем переходить от частных суждений к общим синтетическим суждениям (они не выводятся из опыта и не носят характера врожденных идей). Анализ нашей познавательной способности показывает, что наличие общих синтетических суждений в познании (как его условие) предполагает признание исходных априорных форм, примысливаемых к опыту. Осознание «Я» невозможно без полагания чего-либо, что нашим «Я» не является. Мир является как противостоящий нам объект, полагаемый субъектом как «не-Я», как объективация сознания (по «закону объективирования»). Априорные идеи, следовательно, неизбежное условие сознавания. Они позволяют устанавливать связь (причинность) между внешней реальностью (объективированным предметом) и продуктами сознания (объективирующим сознанием). В силу того, что «мы знаем только продукты нашего сознания по поводу вещей», невозможна натурфилософия как научное мировоззрение, игнорирующая субъективную природу опыта. С другой стороны, невозможна и научная метафизика, так как познать бытие вне его восприятия нельзя. Что скрывается за объективированными продуктами сознания, которые мы обнаруживаем через ощущения, неизвестно. Позже В. усилил этот этот тезис утверждением о том, что не известно и то, что скрывается за сознанием. Отсюда единственным предметом философского анализа является гносеология, понимаемая как логика — учение о границах знания и веры и условиях существования бесспорного знания. Эту позицию В. квалифицировал как логицизм, который появился в России как доказательство невозможности метафизики в виде знания (отличное от доказательств французского позитивизма, английского эмпиризма и немецкого критицизма). Задача гносеологии как логики — выработка критериев правильного мышления (основной закон которого — закон противоречия) и обоснование нравственно обязательного отношения. Научное знание (как позитивистски истолковываемый опыт) — безоценочно. Философия также безоценочна в функции регуляции мышления (формально-логического анализа научных суждений), но требует ценностного обоснования нравственно-обязательного отношения. «Для нас невыносимо быть заключенными в мире явлений», — отмечает В. Но коль скоро научная метафизика невозможна, признание зависимости сознания от чего бы то ни было (Бога, материи и т.д.) является предметом религиозного убеждения, веры, выбора, а не доказательства. Любое положительное (или отрицательное) высказывание о вещи в себе или о истинно сущем бытии (т.е. любая онтология) вводят в познание метафизику. Необходимо в научном познании воздерживаться и от суждений относительно бытия или небытия субъективного (психического) опыта. С логицистской точки зрения, нельзя сделать выбор в пользу любого из противоположных утверждений, пока на основе веры (обоснования нравственно обязательного отношения) не будет сделан выбор в пользу определенной метафизической гипотезы. Одновременное допущение и недопущение идеи вещи в себе не согласуется с законом противоречия, но невозможно и одно-единственное, всеобщее и необходимое мировоззрение. На основании веры можно выбрать любую метафизику. Спиритуализм и материализм, теизм и атеизм равноправны как дополняющие знание гипотезы (свой выбор В. сделал в пользу религии, так как сама совесть оправдывает религиозное чувство). Исходя из этой посылки, В. в разные периоды творчества выступал и в защиту и с критикой противоположных метафизических ориентации как предмета веры. Как особый вид веры (а не знания) он трактовал и атеизм, с протестом против придания которому привилегированной позиции (в свете работы Ленина «О значении воинствующего материализма») В. выступил в 1922 в Петроградском философском обществе. Утверждая примат практического разума, В. считал, что научно разработанное мировоззрение должно опираться не только на знание, но и на морально обоснованную веру. Необходимость этого он показывал на примере психологии. В экспериментальной психологии (как безоценочной опытной науке, исходящей из принципа психофизического параллелизма) доказать существование чужой одушевленности невозможно. Чужая душевная жизнь не является предметом опыта, ничто внешнее не может быть рассмотрено как ее свидетельство. Гипотеза о чужой одушевленности, согласно В., вводится, исходя из определенного мировоззренческого выбора в «чистой психологии».
Словарь русских фамилий:
Семинарская фамилия. По религиозному празднику введения и названных в честь него церквей. Введение празднуется в начале зимы; отсюда поговорка: «Наложило введенье на воду толстое леденье». (Ф)
© «СловоТолк.Ру» — толковые и энциклопедические словари, 2007-2020